Сопровождали послов сотрудники Торопа и Сили, то бишь торговцы и безопасники, поводили их по достопримечательностям Уральска и окрестностей почти неделю, пока не пришли к выводу, что новгородцы прониклись как богатством уральцев, так и техническими и военными новинками, можно начинать переговоры. Главу послов представили царю как Вадима Силина. «Уж не тот ли это Вадим из исторических зарисовок о Новгороде кого-то из классиков, – улыбнулся про себя совпадению имён Белов, приветствуя новгородцев, – они бы ещё Гостомысла привезли, ладно, Рюрика не будет, рано ещё». И угадал, помощником Вадима оказался молодой худощавый парень по имени Гостомысл.
Несмотря на некоторое волнение, новгородцы сразу взяли быка за рога, поставили переговоры с убеждённостью, что уральцы им по жизни всем обязаны. Начали с нападения на невинных ушкуйников и пленения несчастных воинов, закончили требованием виры и откупных за обиду и использование рабочих рук. Белов мысленно аплодировал послам, великолепно умеют «наехать», в девяностые годы они не потерялись бы в России. Выдержав первый натиск, опытный сыщик дал послам выдержанную в подобных же тонах «обратку», в ней перевёл «все стрелки» на своих оппонентов, да так аккуратно, что не придерёшься. Выслушав ответ, послы крякнули и заулыбались, оценили собеседника.
После подобной разминки переговоры перешли в рабочее русло, начался долгий торг по всем позициям договора, за исключением строительства храмов. Новгородцы оказались довольно равнодушными к вопросам религии, особенно, когда побывали в уральских храмах и увидели на стенах иконы привычных богов – Сварога, Рода, Макоши. Зато по вопросам северной границы торговались долго, выспаривая каждую речку западнее Печоры. Устав обсуждать мелкие вопросы, на второй день переговоров царь выложил, якобы случайно, на стол карту северной Европы, от Скандинавии до Печоры. Причём он её перерисовал таким образом, что площадь бассейна реки Печоры заметно уменьшилась, а Карелия и Прибалтика выросли.
– Что вы торгуетесь из-за диких лесов, до которых добираться тремя волоками, – спросил он Вадима, – когда у вас под боком неосвоенный богатый край, куда не надо добираться месяцами. Захватите нурманские и свейские земли, полюдье вам карелы в Новгород привозить будут. Выстройте крепость в устье Западной Двины, с нашими пушками Полоцк сам на коленях к вам приползёт.
– Ты, царь, нам эту картинку подари, – деловито поинтересовался Гостомысл, – дивная картина у тебя.
– Карту я только друзьям подарю, а с вами пока договора нет, – свернул рулон Белов, убирая в тубус, – может, и не будет. На свейской земле у нас своя крепость имеется, вам известно. Будем сами свеев воевать да карелу покорять, вместе с булгарами у нас воинов достаточно, а оружие наше вам известно. Дешевле самим западные города покорить, нежели вас уговаривать.
– Так мы вас в море не выпустим, – осклабился Вадим, – не доберутся твои вои до Балтики.
– Давай посмотрим, – с серьёзным видом царь взял трубку телефона, стоявшего на переговорном столе, и позвонил Попову, поинтересовался, когда будет очередное испытание катера, услышав ответ, продолжил: – Переговоры откладываем до завтрашнего обеда. А утром жду вас на пристани, покажу нашу игрушку.
Послы пришли на пристань с самого рассвета, задолго до появления Попова и царя, демонстративно не замечавших новгородских мужей. Попов уже третий раз испытывал катер с пропеллером, во время второго испытания катер успешно подлетел в воздух и перевернулся. Чтобы не упасть в грязь лицом перед послами, Фёдор Васильевич инструктировал молодого парнишку-испытателя.
– Не гони здорово, на поворотах снижай до двадцати, два раза покажи средний разгон перед послами и уходи вверх по течению. Там, на шири и будем смотреть подробно, я сразу еду туда, за тобой.
Парнишка кивнул головой, поправил спасательный пробковый жилет и кожаный шлем, рывком завёл двигатель, придерживая ручку газа на холостых оборотах. Медленно отошёл от причала и начал разгон вниз по течению Камы. Послы молча наблюдали разгон катера до полусотни километров в час, разворот и обратное движение вверх по реке, когда катер проскочил с рёвом мимо пристани, чуть не захлестнув доски причала поднятой волной. По оценке Белова, катер шёл не меньше шестидесяти километров в час и скрылся за поворотом реки в считанные секунды. Только затихающий стрёкот двигателя подтверждал, что увиденное сейчас не сон. На лица послов жалко было глядеть, они безуспешно пытались сохранить маску спокойствия, но искривлённые губы выдавали новгородцев.
Дальнейшие переговоры шли под другим соусом, новгородцы за полдня согласовали все пункты основного договора, подписали его. Наутро послы вели разговор уже по второму договору, о военной помощи. Белов не стал этим заниматься, отправил послов к Ждану, с которым давно согласовал все возможные варианты. Кудим тоже подключился к переговорам, затем пригласили царского казначея, поскольку все «средневековые» пушки царская казна купила ещё зимой. Изначально новгородцы замахнулись на пушки уральского образца, но после показательных стрельб из экспортных пушек ядрами по выстроенным макетам ворот, согласились на приобретение предложенных образцов. Сравнительные цены на продукцию, особенно на боеприпасы, немало этому решению поспособствовали.
В результате всех договоров через неделю послы отплывали в сопровождении довольно большого каравана уральских судов, гружённых под завязку. С первым караваном отплыла часть бывших пленников, уральские священники, два десятка пушек с боеприпасами и обученные на пушкарей новгородцы, уральские военные советники, десяток опытных дружинников. За оставшимися пленниками и с оплатой за полученные орудия новгородцы обещали прислать своих представителей как можно быстрее. Ждан не сомневался, что пробовать пушки горячие новгородские парни начнут, не дожидаясь осени. Вероятнее всего, на заклятых друзьях, свеях.
К этому времени пришло подтверждение из Дартхольма, куда добрался очередной уральский караван. Караван пришёл вовремя, в перерыве между
