окладе на столе царя и первого министра. В своём творении Белов попытался закрепить основные перспективы развития уральского общества на ближайшие десятилетия. Включил туда мысли о важности технического прогресса, подобно Жюлю Верну, предсказал появление и использование радиосвязи, как идеологического воздействия на весь славяно-угорский мир, необходимость скорейшего строительства сети железных дорог, пароходного сообщения, развития телевидения. Через каждую страницу постарался донести мысли о сохранении Уральского царства на компактной территории, без дальнейших завоеваний. Наложил запрет на все захваты земель западнее Волго-Вятского бассейна, кроме освоения Северной Америки, пригрозив проклятиями и бедами всем уральским правителям, кто нарушит установленные границы. Одновременно указал будущим поколениям уральцев вектор движения на восток, конкретно расписав необходимость освоения всего Алтая, Забайкалья и Приамурья. Но увязал это продвижение с развитием железных дорог, чтобы уральцы не повесили этот хомут себе на шею раньше времени.
Самой важной в своей доктрине царь провёл мысль развития и сбережения уральского варианта славянской религии, постепенной её централизации и распространения на все уральские земли. Особо оговорил беды, неизбежно сопутствующие царству в случае крещения или перехода уральцев в магометанство. Давал несколько советов по политическим союзам уральцев на ближайшие десятилетия, выделяя сохранение мира и дружеских отношений с Новгородом и Усть-Итилем. Дальше шли частные советы и предсказания политического развития Европы и Азии, общие тенденции развития общества и роли в этом уральцев. Книга вышла небольшая, всего тридцать страниц, поэтому царь надеялся, что её сохранят хотя бы пару столетий, даже при попытках уничтожения. После распечатывания доктрины он окончательно успокоился в своих неуклюжих попытках государственного управления и всё внимание обратил на подготовку путешествия на Алтай.
Да, перед этим он успел открыть для посещения давно ожидаемую реликвию – Бабу-Ягу. Из представленных на конкурс эскизов и фигурок, Белов выбрал не классическую греческую обнажённую натуру, а немного отдающую примитивизмом фигуру полной женщины-матери, с крепкими ногами и мягким животом, с новорожденным ребёнком на руках, всё же обнажённую. Мастера изготовили эту скульптуру из золота, в натуральную величину, установили в Уральске, специально построенном храме. Ещё во время постройки храма с подачи царя разошлись слухи о чудотворных свойствах Бабы-Яги, помогающих при родах и дающих счастье в семейной жизни. Поэтому первые паломники и паломницы появились в храме сразу после открытия, женщины прикасались ладонями к животу скульптуры, не сомневаясь в полученной благодати. Чтобы паломники избежали соблазна, сыщик договорился со Снежком о его частых посещениях храма, где ирбис лежал возле ног статуи, чем придавал дополнительную уверенность в её чудесном воздействии. Заодно снежный барс приглядывал за сохранностью новодельной реликвии, двери храма не закрывались круглосуточно. Хотя вынести двухтонную скульптуру незаметно очень трудно, однако народ наш на выдумки горазд, всё может случиться.
В конце мая Белов попрощался с Судимиром, возвращавшимся в Усть-Итиль с обученными зимой пушкарями и несколькими десятками пушек. Зимой казарин, давно перебравшийся в новую резиденцию в городе Уральске, часто встречался с царём, оба беседовали о перспективах развития своих народов. В этих разговорах венценосный собеседник учитывал горький опыт двадцатого века и не пытался заводить речь об одинаковой вере, родстве славянских племён, общем языке и прочих высоких материях. При всех хороших отношениях к нему Судимир оставался продуктом этого мира и времени, казарином в полном смысле этого слова. Будь уральцы слабее, тот же казарский посол с лёгкостью продал бы Белова на невольничьем рынке, не моргнув и глазом. Исходя из таких соображений, глава уральцев в разговорах несколько раз упомянул о богатстве Средней Азии, о шелках и золоте, арабских скакунах (то, что их ещё нет, не вывели, выскочило из головы), пряностях и покорных рабах.
Потом, также «случайно», проговорился, что через год, когда подготовят необходимое количество кораблей и воинов, планирует по Каспию добраться до отрогов юго-восточных гор. Оттуда предгорьями с их ручьями, текущими с гор, легко добраться на восток в беззащитные против пушек среднеазиатские города – Бухару, Коканд, Мараканд и другие. Пусть там много воинов, пусть крепостные стены высоки, но против пушек они не устоят. Два-три десятка пушек легко проломят любые преграды, и Средняя Азия, жемчужина Востока, станет уральской. А куда придут уральцы, там останутся навсегда. Южные пустыни – самое удобное место для применения пушек, это не Кавказские горы, где в любом ущелье может ожидать засада горцев. В пустыне врага видно издалека, пушки бьют дальше стрел из луков, если всё пройдёт удачно, уральцы могут не потерять ни единого человека, как и при штурме Дербента. Имея в руках такой важный торговый узел, уральцы в десять раз увеличат поставки товара на Восток, да и пленники для работы на рудниках нужны. В южных кишлаках людей в десятки раз больше, нежели в уральских селениях, только за счёт пленников поход окупится.
Заостряя внимание Судимира на пленниках, Белов предполагал, что казары запомнят интерес уральцев к рабочей силе и обязательно приведут на рынок в Усть-Итиле рабов из Средней Азии. Там их и купят уральские торговцы по заказу царя, не для рудников, понятно. В Уральске все рабы станут свободными, маловероятно, что свободные южане проявят желание работать в рудниках. Хотя отработать свою покупную цену им придётся, на это рассчитывать можно твёрдо. Ещё была надежда, что молодые парни и мужчины полюбят жить и работать в Уральске, часть их осядет в крепостях, приняв уральскую религию. Другие, после необходимой обработки священниками, станут миссионерами уральской религии у себя на родине, в Средней Азии. Туда ещё не добрались мусульманские проповедники, всё население оставалось языческим.
Рано или поздно уральцы проникнут на Средний Восток, где постараются поддержать выбор государственной религии в нужном направлении, вплоть до применения военной силы. Пока же пусть узбеки и туркмены сами строят храмы, привыкают к молитвам на русском языке, за пару десятилетий уральскую религию начнут воспринимать родной, особенно, когда священники грамотно будут распоряжаться суммами на помощь бедным. Не исключал Белов вероятности подготовки уральских разведчиков из числа бывших рабов, возможно и агентов влияния. Другой бы сказал, что слишком цинично со стороны
