– Ой, напугал, ой коленки дрожать, трясуся уся. Угу, щас!
Ничуть не обидевшись, магистр лениво поинтересовался:
– Не впустишь?
– Назад повертай, – ответила калитка.
Усмехнувшись, Эллохар задумчиво протянул:
– Мне сестричку позвать?
В то же мгновение перед нами распахнулись огромные ворота! Они так неожиданно появились, что я точно свалилась бы с перепуга, не удержи лорд Эллохар. Домовой зато так и сел в сугроб от удивления.
– Тихо-тихо, не пугайся, – успокоил меня Эллохар, – все хорошо, ведьмы народ доброжелательный, а ведьмочки так вообще прелесть. Идем, Риате, будем твоего приблудного домового отдавать в добрые руки.
Домовой почему-то не обиделся, наоборот, сидел на снегу и с обожанием смотрел на магистра.
В следующее мгновение поверх снега расстелился узкий ковер.
– Идем. – Эллохар ступил на него первый и потянул меня за собой. – Риате, если страшно, можешь взять меня за руку.
– Мне не страшно, – тихо ответила я, заинтересованно вглядываясь в рисунок на ковре.
Какими бы ни были эти ведьмы, а вот тканый узор на ковре мне почему-то очень кристаллы проклятий напоминал. Нет, ничего знакомого я не увидела, и все же сам рисунок, изломы…
– Дэя, – лорд Эллохар властно сжал мою ладонь, – нет повода для беспокойства. – И чуть громче позвал: – Идем, смертник.
Домовой осторожно ступил на ковер.
Вот так по ковровой дорожке мы и прошли шагов пятьдесят, миновали несколько ворот, пока наконец не оказались в уютном дворике, по которому бегало десятка три девочек в черных платьицах, коротких белых шубках и таких же белых меховых шапочках и сапожках. Девочки, не замечая нас, с визгом носились друг за другом и бросались снежками.
– Четвертый класс, – с неожиданной грустью произнес лорд Эллохар, – хотя у них тут так заведено, что носиться, играя в догонялки, они и в выпускном классе могут. Как дети. Забавно на них смотреть – такое нескончаемое радостное детство до самых выпускных экзаменов. Балуют их тут сверх меры, сладким кормят, сказки рассказывают.
– У вас все иначе, – вспомнила я.
– Я своих адептов к другому готовлю, – магистр усмехнулся, – да у меня и адепты другие. Ведьмам интересно, как деревце растет, мои предпочтут проверить, как оно быстрее погибнет.
Пожав плечами, я заметила:
– Мы тоже проклятия изучаем, зато мы же от них можем и спасти.
Эллохар усмехнулся и, подводя меня к входным ступеням, тихо ответил:
– И у нас значительные успехи в целительском искусстве, буквально вчера создали лекарство от моровой гнили. Но это так, между прочим, на самом деле исследовалось, как быстро от моровой гнили сдохнет русалка.
Я споткнулась, магистр поддержал и повел дальше, продолжая рассказ:
– А она не умерла. Вот все сгнили, а она нет. Начали выяснять причину, и через месяц нашли – дамочка любила синие водоросли, в них основной компонент – йод. Накормили водорослями остальных подопытных – половина выжила. Извлекли из водорослей экстракт, напоили – во второй группе выжили две трети, и это при общении с источником инфекции. Изменили структуру экстракта, внесли в кровь следующей группе испытуемых – выжили все, представляешь?
Я остановилась, с ужасом глядя на магистра Эллохара, и даже попыталась вырвать ладонь из его руки. Мою попытку прекратить движение лорд словно бы и не заметил, а мне, чтобы не свалиться, пришлось идти дальше так. Но, когда мы поднялись к дверям, я все же спросила:
– А сколько вы народу убили?
– Вообще лично конкретно я? – переспросил магистр. – Много, Риате. А к чему столь интимные вопросы?
И тут снизу бурчание домового:
– Говорил же, шо злой он.
Адепты Смерти – самые страшные создания в Темной империи! Не самые жуткие, потому что более жутких существ, чем императорская гвардия, представить сложно, но уж то, что самые страшные, – это факт!
Эллохар открыл двери, вежливо пропустил меня вперед и едва не пришиб домового, причем последнее было сделано не случайно.
И тогда я увидела ведьму!
Самую настоящую ведьму. Высокая стройная женщина с темными, собранными в толстую косу волосами, светлой кожей, удивительными сине- фиолетовыми глазами и приветливой улыбкой направлялась к нам. И улыбалась она так, словно всем и разом и в то же время каждому по отдельности.
