Сергей Николаевич-Френд
Сначала была Нежность. Она окутала его, словно кожа, и растеклась по всей Вселенной, растворяя в себе всё. И он был прозрачным сгустком счастья в этой Вселенной. А рядом была Она. Та, для кого всё предназначалось. Та, которая была причиной и следствием всего.
И вдруг всё закончилось. Всё — Нежность, Свет, Вселенная. Вместо них появилось Время. Оно закольцовывалось, извивалось, стремительно неслось, или вдруг застывало… И он, синхронно со временем, то извивался в конвульсиях отчаяния, то застывал от горя. Необъятного, непереносимого горя. Он навсегда потерял Ирину.
Отчаяние наваливалось на него, как разбушевавшийся прибой. Обессилевший, с колотящимся сердцем, он упал и тут же почувствовал, что лежит не на холодных камнях, а в тёмной воде. Он встал на колени, ощупью пытаясь найти скалу. Сбоку качнулась белесая тень. Сергей прижался к воде, замер. Тень проплыла совсем близко. Сергей разогнулся и двинулся за ней.
В темноте он налетел на каменный пик. Нащупал вмятины и полез вверх, спасаясь от стремительно поднимающейся воды. Он взбирался словно к звёздам. Словно на вершине была она…
Чудом добрался он до широкого выступа, влез на него. Но там никого не было. И снова он беззвучно кричал, проваливался в бездну и слеп от абсолютной тьмы. Пытался расцарапать свою грудь и вырвать сердце, чтобы избавиться от непереносимой боли. И вдруг он понял, что его больше нет. В спирали времен всё исчезло. Всё…
Сознание его распалось на несущественные фрагменты.
День шестой. Продолжение
Историю Светы обсуждали долго, нудно, стараясь не заснуть в кромешной тьме. Но к рассвету свалились все. Устали бояться, крепиться, поддерживать других, чтобы не рухнуть самим.
«Бульк», — услышала Ольга и открыла глаза.
Словно нажала кнопку на лампе — ночь, и через мгновение уже день. Только ночью все бодрствовали, а сейчас, свернувшись калачиками и прижавшись друг к другу, спали. Ольга пересчитала спящих. Все были на месте. Облегчённо вздохнув, она тихо спросила:
— Кто же сделал этот «бульк»?
— Ты тоже слышала? — Света приподнялась и проверила наличный состав.
— Оно меня разбудило. Может во сне кто-то булькает?
— Бульк, — раздался тот же звук.
Женщины увидели круги на воде.
— Болотный газ, — сказал Владимир Кириллович, приоткрыв один глаз.
— Не-а, — возразил Рыжий Клоун и, дотянувшись до Сергея Николаевича-Шефа ногой, весело сказал: — Танцуй, Шеф, тебе посылка.
— Где? — все растерянно закрутили головами.
— Вон он, голубчик, на уступе загорает.
Рядом с плавсредством из столов возвышалась скала с уступом. На уступе, не шевелясь, лежал Сергей Николаевич-Френд.
— Смотри-ка, Вы действительно чувствуете его всеми фибрами, — удивилось Санто-Лано. — Даже в темноте к его стоянке подрулили.
Ольга задрала голову и уважительно присвистнула.
— Да, матёрый альпинюга, — восхитилась она, разглядывая «стоянку» двойника. — Не всякий котяра долетит и до середины этого Днепра. Как же его теперь оттуда выковыривать?
После возвращения. Ирина
Серый предложил провести сеанс совместного сновидения в Ириной спальне. Он расположился в удобном кресле напротив чёрного зрачка телевизора и долго сидел молча с закрытыми глазами, словно вслушивался в таинственный скрежет мембран между мирами и визг заградительных вибраций. Потом начал что-то бормотать, но Ирина не вслушивалась и не старалась понять смысл процедуры. Она лежала на неразобранной кровати и бессмысленно пялилась в потолок. С момента, когда она вспомнила Серёжу, рациональное мышление покинуло её, и она, как новорождённая, вернулась к созерцательному восприятию мира.
