— Мы же с голоду тут сдохнем, — всполошился Владимир Кириллович.
— Не дрейфь, Санитар, — успокоила его пофигистка. — Закоптим твоего дубля — считай месяц жизни. Ты у нас продукт высококалорийный.
Владимир Кириллович подскочил и пошёл нарезать круги вокруг диванов, как окрысившийся доктор.
— Нет, мой дубль есть нельзя, — сказал он, внезапно остановившись.
— Это почему?
— А вдруг вы его со мной перепутаете? Мы же так и не решили, кто из Сергей Николаевичей второй. И меня можете перепутать. Мой двойник так вас запутает…
— Ты себя, интригана, знаешь, — согласилась Ольга. — Но, извини, жрать захочется, тут уж не до подробностей. Зато двойник месяц будет тебе живым памятником. Пока не дойдёт его очередь.
День второй
Разбудила всех драка: Сергей Николаевич бил… Сергея Николаевича. Сначала молча, потом с угрозами пограничной цензурности. Расквасив друг другу носы, оба сели на свободные диваны и задрали головы.
— Конец света состоится при любой погоде, — пробормотала сонная Ольга.
— Чего это они? — растерянно спросил Владимир Кириллович, запутавшись, кому из свежеизбитых следует немедленно продемонстрировать преданность и сопутствующие ощущения.
— Или власть делят, или производственные пиджаки от кутюр, — предположил Рыжий Клоун.
— Это двойник, сволочь, режим нарушает, — объяснила Светлана. — Надо его связать, а то он Сергея Николаевича искалечит. Нам этого не простят.
— Зайцы в борьбе за права волка, — вздохнула Ольга, взбивая примятую короткую стрижку.
— Который из них наш? Кому помощь оказывать? — спросила Светлана у Рыжего Клоуна, но тот равнодушно пожал плечами.
Светлана и Владимир Кириллович переглянулись и мимикой, усиленной пыхтением, выразили друг другу сочувствие по поводу всеобщего недомыслия. Ирина, глядя с жалостью на обоих драчунов, сказала:
— Давно читала в одной книжке про энергетических дублей: «Если встретили своего двойника, то не злите его. Дубли крайне чувствительны ко всему. Особенно их раздражает громкая музыка. Они не выносят табачного дыма. Зато им нравится, когда их оригинал чистый, потому что их обоняние острее, и, кроме того, они видят некоторые энергетические подробности. Они также хорошо лечат».
— Отлично, — обрадовалась Ольга. — Давайте их хорошенько отдубасим, и на ком всё заживёт, как на собаке, тот и лишний.
— А сейчас-то которому помочь? — нетерпеливо спросила Светлана.
— Помогите обоим, — предложила Ирина, усаживаясь на диван без видимых усилий. — Им обоим больно.
— По одному из них прокурор плачет, — хмыкнула Светлана.
— А по другому — адвокат, — подхватила Ольга. — Хотя начать следует со смирительных рубашек и двойной дозы аминазина каждому. Верно, Санитар?
— Что это? — спросила Ирина.
— Лекарство для шизофрении, паранойи и белой горячки, — объяснил Владимир Кириллович, гордый своей профессиональной осведомлённостью и добил с санитарным авторитетом: — Но я бы диазепамом ограничился.
— Ограничивайся, на что подсел, а у слуг народных порцию не срезай, — заступилась Ольга за неустанно начальствующих Сергеев Николаевичей.
Пока остальные по-пустому перебрёхивались, Рыжий Клоун осмотрел Ирину, проверил моторику и повернулся к драчунам. Оба лежали на диванах в одинаковых позах с закрытыми глазами.
— Как их теперь различать? — продолжала морочиться Светлана. — Они же как двойняшки.
Ей было уже невтерпёж от переполнявшей преданности к настоящему Сергею Николаевичу. Ольга тоже заинтересовалась проблемой. Она подошла к одному, потом к другому и предложила:
— Давайте того, кто больше испачкался в крови своего врага, назовём Красным, а другого Белым. Санитар, ты за кого будешь?
— А Сергей Николаевич за кого? — растерялся Владимир Кириллович.
— Что значит — за кого? — опешила Ольга. — Он же раздвоился. Сейчас он как редиска: и красный, и белый.
— Кто из них вчера за вами в лес ходил? — догадалась спросить Светлана.
