В конце концов, эта американка принадлежит к протестантам, так? Она, ее родители сознательно отвергли Господа и действовали для подрыва Святой церкви. Но пути Господа нашего – неисповедимы, и никому не дано знать, через кого и как он будет действовать. Принеся их в жертву, он добьется того, что ситуация опять обострится, и обострится надолго. А ему не нужно ничего, кроме времени. И страданий. Потому что только в страданиях приходят к Богу.
Его Богу.
Украина принадлежит Европе. И неважно, какую цену придется заплатить. Ибо все это угодно Господу.
A.M.D.G.[69]
Но беспилотника над зданием Святой миссии, похожего на ворону, святой отец не заметил. А напрасно…
В больнице они быстро разгрузили остатки, выехали, и почти сразу же произошла трагедия.
Она с самого начала заметила этот огромный китайский самосвал. Просто инстинктом водителя поняла, что надо держаться от него подальше… на таких самосвалах кто только не работал, бывало, что и вообще без прав. Обычный китайский самосвал, высоченные борта – на таких два-три сезона отработают и бросают. Он шел медленно, она пыталась обогнать его, но самосвал внезапно мотнуло вправо, и он ударил ее внедорожник в бок. Она нажала на тормоз, последовал еще один удар – в припаркованную у тротуара легковушку. Хлопнув, раскрылись подушки безопасности в джипе.
– Вот же…
Машина службы безопасности ВВС притормозила сзади, двое бросились к кабине водителя, двое – к пострадавшей машине.
– Вы в порядке, мэм?
– Да… вот же…
– Осторожнее. Билл, открывай дверь. Сейчас я разрежу ножом подушку, мэм, потом вытащу вас, хорошо? Не двигайтесь.
Острый нож полоснул по подушке, подушка начала быстро сдуваться, стало видно, что происходит впереди, и она с ужасом встретилась глазами с молодым парнем с короткой бородкой – у него были въевшийся в кожу загар, черная шапочка на голове, короткая бородка, безумные глаза – и пистолет с глушителем, из которого он целился в спину американцу.
– На шесть! – крикнула она, но не успела.
Пистолет глухо хлопнул – и глаза американца вдруг стали какими-то другими… безразличными, что ли. Потом он повалился на капот, а выше и правее – длинной очередью застрочил автомат.
Пришибленная воздушной подушкой, ошеломленная столкновением и неожиданностью нападения, она попыталась добраться до пистолета – один был в сумочке, другой всегда лежал в бардачке, это было обязательное требование службы безопасности. Но подушки были везде, и что-то кричала Холифилд. А потом кто-то рванул дверь и выдернул ее на асфальт. Тяжелый ботинок ударил ее под ребра, она задохнулась от боли.
– Справа! – заорал кто-то по-русски.
– Салим, молчи!
– Шайтан!
– Вали их!
Снова выстрелы. Вдруг все стихло, она увидела ботинки рядом.
– Эта?
Ее грубо перевернули на спину, она увидела лицо боевика – черная шапочка и борода почти до глаз.
– Она. В машину ее…
– Ваха, там еще одна.
– Кончи ее…
– Э! Чего встали!?
– Эфенди, в машине еще одна.
– Чего?
– Еще одна б…
– Бери ее тоже. За двух больше дадут…
– Время!
Ее потащили за руку по асфальту, потом сильно пнули, связали руки и затолкнули в багажник машины.
– Эту куда…
– Давай сюда. Я ей за щеку дам…
– Аслан, заткнись. Давай ее под ноги.
