Судорожно задергавшись, Гордей неловко запихал обратно в колчан огненную стрелу и вытащил ту, что плевалась молниями. Лучше эту – свалит с одного выстрела нескольких человек. Или орков. Может, удастся, заблокировать проход… Но нужен свет! Без света он не увидит, куда стрелять…
Заслышав громовой топот ног, Гордей вскинул лук, натянул тетиву и выругался. Да, шаги, но одни-единственные, и вовсе не с той стороны…
Из-за поворота вылетел Эрик, сжимавший в руке светящийся кристалл. Его маленькие ножки работали как барабанные палочки, отстукивая по каменному полу настоящую дробь.
– За мной! – проревел гибберлинг, проносясь мимо застывшего у стены Винсента. – Бегите, болваны!
Первым сообразил Корн – тонко взвизгнув, рыжий гибберлинг рванул с места прямо следом за своим вожаком, успевшим добраться до поворота. Потом сорвался с места Винсент – при этом он успел ухватить за рукав Гордея и с неожиданной силой дернул за собой. Охотник, чуть не выронив лук, заспотыкался, но потом припустил следом за друзьями. В одной руке он нес лук, в другой – стрелу, которую так и не успел наложить на тетиву. В спину ему ударил порыв холодного ветра, пахнущего гнилью, принесший с собой обрывки злорадного шепота. Это только прибавило сил Гордею.
Он мчался по темному туннелю следом за эльфом, который показывал недурную скорость для того, кто только что едва держался на ногах. У Винсента словно второе дыхание открылось, он мчался следом за шустрыми гибберлингами огромными скачками, совсем как раньше. Гордей готов был голову заложить, что все дело в той синей бутылочке, к которой эльф незаметно приложился. Вот бы и ему такую! А то силы, пожалуй, уже на исходе. Ноги болят, в боку колет, сердце колотится как сумасшедшее, грозя выскочить из груди… Неужели эльф не поделился бы с друзьями волшебным эликсиром? Может, у него оставался только один? А может, это зелье – смертельный яд для всех, кто не в родстве с эльфами?
Додумать эту идею Гордей не успел. Они как раз пробежали очередной коридор и, наверное, раз пятый свернули в темноту. Но на этот раз впереди забрезжил свет – не дневной, не яркий, а красно-соломенный свет огня. Там, впереди, горели факелы или светильники, и там же, вне всяких сомнений, шла битва.
После поворота на Гордея обрушилась волна криков боли и ярости. Грохот железа, треск дерева… Он видел, что впереди отряд гибберлингов атакует новую стену орков, за спинами которых горели яркие светильники. На полу лежали тела – на этот раз гибберлинги и орки лежали вповалку, друг на друге, словно и после смерти пытались уничтожить друг друга.
Эрик не стал останавливаться – взревев раненым зверем, он выхватил одновременно оба меча и с разгона нырнул в самую гущу битвы. Корн нагнулся, подхватил с пола чей-то оброненный меч и кинулся следом за вожаком. Винсент метнулся в сторону, склонился над вздрагивающим гибберлингом, что все еще подавал признаки жизни. А вот Гордей остановился. Сделал пару шагов вперед, выбирая удобную позицию, и замер, напряженно вглядываясь в стену орков.
Ему требовалась минута, не больше. Нужно восстановить дыхание, очень нужно. Грудь охотника ходила ходуном, как кузнечные меха, и он знал – сейчас он не может стрелять. Руки трясутся, сердце колотится, в ушах стучит. Сейчас он может и промахнуться. Ну же! Возьми себя в руки. Ну!
Медленно закрыв глаза, Гордей затаил дыхание. Вслушиваясь в стук собственного сердца, он медленно поднял стрелу, что все еще сжимал в кулаке, наложил на тетиву. Натянул лук – все так же на ощупь, не открывая глаз. Вдохнул. Выдохнул. И открыл глаза.
За эти доли секунды ситуация на поле боя не изменилась. Вал гибберлингов по-прежнему накатывал на стену орков, что стояли насмерть, выставив вперед мечи и отгоняя от ног самых настырных мелких противников. Здесь, у выхода, коридор был широким, таким, что могла проехать повозка, и оркам было где разгуляться. Они пока не атаковали, но за спинами первого ряда виднелись шлемы тех, кто явно собирался пойти в атаку. Для атаки места было достаточно – как и для стрельбы.
Гордей прицелился и отпустил тетиву, что привычно хлопнула по кожаному наручу, скрытому под рубахой. Стрела, прочертив голубую полосу, скользнула между двумя здоровенными орками и воткнулась в горло третьему, стоявшему за спинами товарищей. Шум битвы перекрыл громовой треск, взметнулся ворох молний, и сверкающие синие отростки, похожие на паучков, обняли всех троих – и мишень, и тех, кто оказался поблизости.
Орки дружно заорали, затряслись, повалились на землю. Гибберлинги, очутившиеся рядом, подались назад, орки попытались быстро сомкнуть ряды, но Гордей снова выстрелил – и тут же, без перерыва, кинул на тетиву новую стрелу – прежде, чем первая успела долететь до цели.
Новый взрыв молний вызвал опустошение в задних рядах. Толкающиеся орки стояли слишком близко друг к другу, и молнии, поджаривающие их сквозь доспехи, свалили сразу четверых. А вторая стрела, прилетевшая следом, выбила из строя еще троих, собравшихся закрыть собой прореху.
Строй орков распался. Благодаря выстрелам Гордея в его центре образовалась огромная дыра, в которую незамедлительно хлынула вопящая толпа гибберлингов. Размахивая оружием, грозно вопя, они в мгновенье ока разбили строй орков на две части, прижали их к стенам, стали хватать за ноги и валить на пол.
Гордей, глядя на это, лишь бранился в полный голос. Он боялся стрелять, боялся, что ворохи молний зацепят его друзей гибберлингов. Но у него еще оставалась пара огненных стрел, которые охотник приберегал – как оказалось, не зря. Ими можно стрелять аккуратно, не боясь зацепить своих. Хотя потом…
Вскинув руку, Гордей потянулся к почти опустевшему колчану, за последними огненными стрелами, и замер, почувствовав, как в спину ударил холодный ветер. Он открыл рот, хотел крикнуть, предупредить друзей, бьющихся с орками, но не успел.
Перегретый реактор корабля, наконец, взорвался.
