— А? Да, — рассеянно кивнула я. — Ты не мог бы не мешать, сейчас самое важное…
Он лишь серьезно кивнул, не скрывая смешинок во взгляде.
— Я чего, собственно, пришел, — решил все же прервать мои внутренние метания.
— На бал меня позвать, — напомнила я. — Но я не танцую, ты же понимаешь, старость…
— Да я уже понял, но пришел я не только поэтому, мне поступили на вас жалобы.
Боже, одна его фраза — как бальзам на душу! Ну наконец-то!
— Да? — воодушевилась я. — Что говорят? Наверное, просят меня убрать с преподавательской стези?
— Пока у вас есть хоть один ученик, этого не будет, — серьезно сказал Рэйн.
— Ты на что меня толкаешь? — притворно возмутилась я.
— Даже не думайте, — серьезно погрозил он мне пальцем. — Если сбегут все, то будете читать общие лекции по тем дисциплинам, по каким сочтет нужным ваш ректор. С утра и до самого вечера, ясно?
— Не пугай, — фыркнула я. — Умные все больно над другими верховодить. Слушай, вот мне прям интересно, как вы докатились до жизни такой? Куда все наши изыскания дели, а? За триста лет все проср… потерять то есть — это же надо уметь! Ладно спалили наш храм, но неужели нельзя было вынести все важное перед тем, как сжигать единственную уцелевшую библиотеку, лаборатории, исследовательские работы, что оставались там после войны?
— Мы не сжигали, Соль, — серьезно покачал головой Рэйн.
— Что?
— Это не мы, хотя, возможно, это сделали преступники, кто знает? Но император никогда не приказывал ничего подобного.
— Как ты можешь знать наверняка? — не скрывая скепсиса в голосе, поинтересовалась я.
— Это моя работа, Соль, знать наверняка… — и было в его ответе столько недосказанности, какого-то потаенного намека, что мне невольно стало не по себе.
Дальше наш ужин прошел вполне мирно, и хотя он и был наполнен странными взглядами со стороны Рейна, я не могла бы с уверенностью сказать, что они были направлены в мою сторону именно по той причине, из-за которой переживала я.
Глава 10
— Ребенок, я дома! — крикнула я, стоило мне переступить порог нашего скромного жилища. Хотя как только я обернулась в сторону лестницы, ведущей на второй этаж, я поняла, что можно было и не кричать. Кит сидел на верхней ступеньке точно коршун, готовый к атаке.
— Где ты была? — со всей серьезностью спросил он, подозрительно сощурившись, отчего его увенчанная веснушками физиономия стала весьма миленькой и забавной.
— Ну, много где, а что?
— Ты время видела?
— Судя по тому, что солнце уже село, сейчас около десяти вечера.
— Именно! — наконец разъярился он. — Как ты можешь вести себя подобным образом?
— Чего?! — справедливо возмутилась я, стягивая с лица душную повязку. — Ты чего разошелся-то?
— Ты же женщина, — обличающе ткнул он в меня пальцем, как-то запросто переходя на «ты». — Как ты можешь где-то ходить после захода солнца?! — все еще тыкая в меня пальцем, сбежал он по ступеням и встал напротив. Это он зря, потому как я тут же схватила парня за указательный палец и стала его выкручивать. — Ой-ой-ой! — завопил новоявленный опекун, падая на колени.
— Ишь ты, обултус, — фыркнула я, смотря на него сверху вниз. — Ты кого воспитывать решил, а?
— Вы же женщина… — как-то потерянно повторил он.
— Гм, опомнился, дубина! — отвесила я ему не сильный, но вполне себе обидный подзатыльник. — Ты меня со своими девками деревенскими не путай, понял?
— А вдруг в неприятности попадете, а вступиться-то и некому! Никак снасильничают или еще что похуже?! Я вас больше одну не отпущу!
— Упасть не встать, как мило, — фыркнула я. — Двуликий с тобой, — махнула я рукой на юного защитника, — лучше расскажи, как день прошел? Приходила ли кухарка?
— А, — отмахнулся пацан, — приходила. Совершенно дурная баба, — покачал он головой, — притащила целую корзину травы, кукурузных початков и одни боги ведают чего еще, все уверяла, что это невероятно вкусно и полезно. Сказал ей, чтоб без мяса завтра даже не совалась.
— Думаешь, проняло? — скептически изогнув бровь, поинтересовалась я.
