богу…
Вечером девушка заглянула к Зарии. Багой определил ту в первую комнату справа, рядом с комнатой Васьки, которую от щедрот своих (и с целью банально подлизаться) выдал стряпухе взамен убогой каморки под лестницей.
Чернушка сидела на краешке кровати и с удивлением рассматривала свои руки. Длинная челка, как обычно, занавешивала глаза.
– Не знаю, что теперь делать, – глухо сказала девушка, когда Василиса плюхнулась рядом с ней.
– Ну… сперва одеться по-людски. Отъесться. А там посмотрим. – Стряпуха, не церемонясь, скинула лыковые башмаки и забралась на постель с ногами.
– Он же муж… – робко напомнила Зария, все еще оглядывая свои ладони.
– Вернуть его тебе, что ли?
Несчастная разведенка застыла, а потом испуганно замотала головой.
– Ну, так чего тогда? – Лиска вытянулась поверх одеяла, давая отдых уставшей за день спине, и зевнула.
– Я… просто… – ее собеседница не могла объяснить.
Да и как объяснишь этой странной, беспечной и сильной девушке, которая привыкла сама за себя отвечать, что ей, Зарии, приказывали всю ее сознательную жизнь? Помыкали с рождения. А теперь вдруг… делать это стало некому. И как ей жить? Она не умеет быть свободной! Не умеет принимать решения, настаивать, спорить… Она просто не сможет жить среди обычных людей. Ей этого не дано.
Каким-то непостижимым образом Василиса все поняла. Все ее сомнения, все терзания и опасения. Просто она слишком хорошо помнила, как растерялась ее мать после того, как от них ушел отец. Она зависела от него, и когда он исчез, оставив после себя лишь пустой шкаф и эту пресловутую зависимость, начала пить. Он не был таким уж хорошим мужем или отцом, от его ухода мир не перевернулся, а вот поди ж ты…
– Научишься, – отрезала Васька, закрывая глаза. Помолчала. И добавила: – А я с дэйном поругалась. Теперь ты его обслуживаешь. Уж извини. Но морду эту видеть больше не хочу.
Зария бросила на собеседницу быстрый пронзительный взгляд и вздохнула.
Нечаянный постоялец «Кабаньего пятака» проспал весь день и всю ночь. По чести сказать, стряпуха вообще забыла про него и поэтому даже споткнулась, когда увидела мужчину, спускающегося с лестницы.
Он был похож и в то же время не похож на дэйна. Девушка застыла, пытаясь понять разницу. Что же не так? Чем они отличаются? Нет, дело не в чертах лица, которые у одного были мягче, чем у другого, не в седине… Так в чем же? Грехобор посмотрел на нее, поднял руки перед собой, и девушка впервые заметила, что на его ладонях отсутствуют мизинцы. Судя по всему, пальцы просто… отрубили.
Неужто это и была та самая кара богов, про которую говорил дэйн? Васька в богов не верила. Чего толку возносить мольбы кому-то невидимому с просьбой помочь тебе решить проблемы? Надо – сама решай. Но здесь все иначе.
Василиса подошла к мужчине. Ох, красив! И грудь широкая, и ноги… ох, какие шикарные ноги. Тьфу! Глаза. Надо смотреть в глаза. И вот, глядя на страшного и ужасного, по словам дэйна, мага, Васька вдруг поняла, что у нее возникла проблема. Потому что впервые в жизни лицо мужчины нравилось девушке больше, чем его ноги. И почему ей показалось, что они с дэйном похожи? Да и вообще, как она его раньше-то не разглядела? Тьфу, оказия. Мысленно дав себе пощечину и пинок под мягкое место, Василиса приветливо улыбнулась:
– Проснулся? Позавтракаешь?
А про себя думала – надо же, как меняют человека еда и отдых… Вчера ведь вообще ей не глянулся, за исключением ног. Да и казался старик стариком… И вон как все оказалось. Что ж, может, и Зарию удастся до ума довести.
Мужчина тем временем кивнул, медленно опуская руки. На его лице царило выражение покоя и какая-то… обреченность? Васька не поняла. Мужчина- загадка…
Она проводила его на то же место, что он выбрал вчера, смахнула со стола крошки, оставленные предыдущим посетителем, и направилась за завтраком, не уточняя даже, чего именно ему бы хотелось. Видно было – съест все…
Неся поднос с тарелками, кухарка замедлила шаг, обнаружив, что рядом с Грехобором сидит… дэйн. Вот ведь кому не пропасть. Притащился, окаянный! Ну и пусть сидит. Здороваться еще с ним.
Мужчины негромко разговаривали, и девушка вздохнула. Может, помирятся? Сама-то она с дэйном дружбу водить не собиралась. Пока. Ну не любила, когда ей приказывали, да еще в таком тоне, да еще малознакомые люди.
– И сколько осталось? – Дэйн словно не заметил ее появления, буравя взглядом Грехобора.
– До полудня, – спокойно ответил тот.
– Ты даже не попытаешь счастья?
– Нет.
Дэйн прищурился и со сталью в голосе сказал:
– А я думаю, следует.
