– Ну, дык, – ничего не понимая, кивнула Василиса.
– И не больно? Не страшно?
– Чего бояться-то?!
– Долга, – еле слышно сказала Зария.
– Какого долга?
– Супружеского.
Васька прикусила губу, чтобы не рассмеяться. Ах, вон оно что!..
– Зария, мне уже лет семь не страшно.
Хромоножка открыла от удивления рот, оглядывая Василису, словно та только что призналась в том, что содержит гарем из мужиков:
– Как?
– Вот так. – Девушка пожала плечами и направилась к печи. – Неприятно немного было, но чтобы прям жутко больно – нет.
Зария промолчала, накрыла кадку с тестом чистым полотенцем и вдруг хмыкнула. А потом негромко рассмеялась. Василиса, удивленная таким ярким и не характерным для ее помощницы проявлением эмоций, подозрительно посмотрела на нее:
– Ты чего?
– Багой теперь не только сон потеряет, но и дар речи… – Зария прыснула, зажав ладонью рот.
Следом рассмеялась и Василиса.
Еще через полчаса стряпуха шмыгала между столиками, стараясь не смотреть в угол, где все еще сидели Грехобор и Милиана. Вот что на них смотреть? Бежать, бряцая металлом, и орать: «Руки прочь от моего мужика, курица общипанная»? Как-то несолидно. Эта малохольная ведь рассыплется сразу.
Нет, можно, конечно, подойти и поинтересоваться – не засиделась ли Повитуха на одном месте? Бабы, поди, рожать хотят, спасу нет, так не пора ли?.. Но всякий раз, когда ревнивица пыталась подойти к столику, за которым разговаривали маги, Багой свирепо окликал ее и требовал какой-нибудь помощи. Причем срочно. То ему стаканы принеси чистые, то кувшин с брагой из погреба подними, то скажи, сколько там пряностей осталось и не надо ли докупить, то просто подойди и посмотри, вон у того стола одна нога не короче ли другой?
В общем, задергал, рабовладелец проклятый. А еще он для острастки каждый раз делал такую зверскую физиономию, что хоть стой, хоть падай. Сразу хотелось подойти и подергать за усы, дабы малость обвисли. Эх, балда. Поздно стращать… поздно! Но вот как ему скажешь?
Засим имею сообщить, что минувшей ночью обрела статус супруги?
Разрешите доложить: коварный маг под покровом тьмы похитил мою девичью честь?
Позвольте поставить вас в известность относительно того, как я провела первую брачную ночь?
Или просто: уведомляю, пока ты, таракан усатый, дрых, я нализалась вишневки и забралась в постель к магу. Вон к тому, который в дальнем углу сидит. Во-о-от…
От этих нелепых мыслей на лицо лезла улыбка, и Васька старательно хмурилась, чтобы не сойти за городскую сумасшедшую, которой нравится, что хозяин гоняет ее по всей харчевне с дурацкими поручениями. Чай, не фаст-фуд тут – улыбаться всякой идиотии.
И Василиса снова убежала на кухню, потому что, выражаясь словами Багоя: «Ты это… там посмотри… а то убежит чего-нибудь. Или пригорит». Тьфу, сатрап. Ну, ничего. Подхватив поднос с очередным заказом, стряпуха снова выпорхнула в зал. К счастью, путь к заказчику пролег аккурат в тот угол, где шушукалась парочка магов. Поэтому, направляясь к посетителю, Лиса не удержалась.
Тем более в этот самый миг на лице магессы отразилась странная решимость. Повитуха медленно потянула подрагивающие тонкие пальцы к щеке Грехобора.
Ну, все! Надоело!
– ЗАВТРАК!
Милиана подскочила и перевела затуманенный взгляд на горластую кухарку, которая с грохотом поставила на их стол поднос со снедью.
– Василиса? – негромко и певуче спросила девушка. – Тебя ведь так зовут?
– Для посетителей я – Василиса Евтропиевна, – отозвалась Васька. – И звать меня не надо. Сама подойду.
И она так многозначительно посмотрела на соперницу, словно из ее грозных слов становилось ясно, что если Василиса Евтропиевна к Повитухе и явится, то только в черном балахоне и с остро отточенной косой на плече.
– Ты извини меня, – ласково попросила Милиана. – Я и Грехо… Йен выросли вместе. Мы любили друг друга и…
– Довольно. – Грехобор, он же Йен, нахмурился. В харчевне вдруг стало холодно. – К чему ты это говоришь?
– Просто пытаюсь объяснить твоей невесте, что после стольких лет разлуки мне бы хотелось побыть рядом с тобой, поговорить. Она ведь не будет против разговора?
Вот это Василиса уже проходила. Мы всего лишь друзья! Мы только болтаем. Он мне совсем неинтересен как мужчина. А что у него из кармана в один прекрасный день будет свисать кружевная бретелька моего бюстгальтера, так это просто потому, что у нас такие доверительные дружеские отношения.
