Часы Трэна. Его история. Фамильная реликвия Трэна сверкала в темноте, и он нахмурился, думая о том, как бы он хотел сорвать часы с запястья этого толстяка.
Рикша фаранга заскрипел несмазанной цепью велосипеда, снова послышался пьяный смех, и Ма Пинг остался одиноко стоять посреди улицы. Ма смеялся своим мыслям, очевидно, раздумывая, не вернуться ли в бар, потом снова расхохотался, развернулся и зашагал через улицу в сторону Трэна.
Трэн сжался в тени, он не хотел, чтобы Ма обнаружил его в таком состоянии. Он больше не мог выносить унижений. Скорчившись в дверном проеме, Трэн смотрел, как Ма бредет по улице в поисках рикши. Но все рикши уже разъехались.
Золотые часы Ма вновь сверкнули в метановом свете.
И тут же из темноты материализовались трое мужчин, их кожа цвета красного дерева казалась почти черной в темноте, резко контрастируя с мятой белизной формы. Черные дубинки небрежно вращались на запястьях. Казалось, Ма сперва их не заметил.
Белые кители неспешно подошли к Ма.
– Что-то ты припозднился, – разнесся по пустой улице голос одного из них.
Ма пожал плечами и выдавил из себя натянутую улыбку:
– Ну, сейчас не так уж много времени.
Три белых кителя подошли ближе.
– Поздно для желтобилетника. Тебе следует сидеть дома. После наступления комендантского часа желтобилетникам не стоит рассчитывать на удачу. В особенности тем, кто гуляет с желтым золотом на запястье.
Ма поднял руки, пытаясь защититься.
– Я не желтобилетник!
– Но твой акцент говорит совсем о другом.
Ма засунул руки в карманы и начал там рыться.
– Правда, вы сейчас увидите. Посмотрите сами.
Белый китель подошел еще ближе.
– Разве я сказал, что ты можешь двигаться?
– Мои документы. Посмотрите…
– Вытащи руки из карманов!
– Посмотрите на мои печати!
– Руки!
В воздухе мелькнула черная дубинка. Ма закричал, схватившись за локоть, но на него обрушились новые удары. Ма присел на корточки, пытаясь защититься.
– Нимейд би! – выругался он.
Белые кители рассмеялись.
– А так говорят желтобилетники.
Один из них нанес быстрый удар дубинкой, и Ма с криком упал, сжимая ногу. Белые кители окружили его со всех сторон, один ткнул Ма в лицо, заставив его раскрыться, а потом провел дубинкой по груди, оставляя кровавую линию на рубашке.
– Его одежда лучше, чем у тебя, Тонгчай.
– Наверное, перебрался через границу с задницей, полной нефрита.
Один из них присел на корточки и посмотрел Ма в лицо.
– Это правда? Ты гадишь нефритом?
Ма отчаянно затряс головой, перевернулся на живот и попытался отползти. Изо рта у него потекла черная струйка крови. Одна нога бессильно волочилась сзади. Белый китель последовал за ним, толкнул ногой, разворачивая, и поставил ботинок на лицо поверженного человека. Остальные двое втянули в себя воздух и отошли на шаг. Избить человека – это одно…
– Саттипонг, нет.
Человек по имени Саттипонг обернулся к своим товарищам.
– Он ничто. Желтобилетники хуже пузырчатой ржи. Они являются сюда нищенствовать, расходуют еду, когда нам самим ее не хватает, а теперь еще и это. – Он пнул ногой запястье Ма. – Золото.
Ма застонал и попытался стащить часы с запястья.
– Возьмите. Вот. Пожалуйста! Возьмите…
– Они твои, чтобы отдавать, желтобилетник?
– Нет… не желтобилетник, – выдохнул Ма. – Пожалуйста. Не ваше министерство…
