полминуты.
Мы с Лизой переглянулись.
– Ну да, – сказала она. – Для биоробота невероятно медленно. Я видала кентавров порезвее.
Когда мы поравнялись с Яаком и животным, Яак загнал его в пологую расселину. Оно стояло посреди канавы медленно текущей воды, трясясь, завывая и скаля зубы на нас, окруживших его. Зверь попытался прорваться в обход, но Яак легко пресек эту попытку.
Вблизи животное выглядело еще более жалким, чем казалось издали, – добрых тридцать кило рычащей чесотки. Лапы изрезаны и окровавлены, клочья меха вырваны, под ними гниющие химические ожоги.
– Черт меня побери! – выдохнул я, глядя на животное. – И правда похоже на собаку.
Яак усмехнулся:
– Это как динозавра живого найти.
– Как эта штука могла здесь жить? – Лиза обвела рукой горизонт. – Тут нечем питаться. Наверняка модифицированная. – Она пригляделась пристальнее, потом посмотрела на Яака. – Ты уверен, что у периметра ничего нет? Что это не какая-то приманка?
Яак покачал головой:
– Ничего. Ну вот ни проблеска.
Я подался ближе. Животное оскалило зубы в гримасе ненависти.
– Здорово потрепанная тварь. Может, и правда настоящая.
– Ага, я видал настоящую в зоопарке. И говорю вам, что это собака.
Лиза замотала головой:
– Не может быть. Она бы сдохла сразу же.
Яак только усмехнулся и покачал головой:
– Как видишь. Посмотри на нее.
Он протянул руку – отвести шерсть с морды зверя, показать нам его пасть.
Животное бросилось и всадило зубы ему в руку, стало ее трясти, рыча, а Яак смотрел на это создание, закусившее его плоть. Оно мотало головой, стараясь оторвать Яаку руку. Морду и зубы измазало струйками крови – это клыки нашли артерии Яака.
Яак засмеялся, кровь перестала течь.
– Черт, поглядите-ка! – Он поднял руку и полностью вытащил зверя из потока. С шерсти капало. – Я себе зверушку завел.
Пес повис на руке Яака, как на суку. Попытался и дальше трепать руку, но без опоры получалось плохо. Даже Лиза улыбнулась.
– Жуткий должен быть облом – проснуться и обнаружить, что ты уже в конце своей эволюционной кривой.
Пес рычал, не намереваясь отпускать врача. Яак засмеялся, достал мономолекулярный нож.
– Держи, собачка.
Он отрезал себе руку, оставив ее в пасти озадаченной собаки. Лиза склонила голову набок:
– Думаешь, мы можем на нем как-то заработать?
Яак смотрел, как пес гложет его отрезанную руку.
– Где-то я читал, что собак использовали для еды. Интересно, каковы они на вкус.
Я проверил время на наголовном дисплее. Мы уже час убили на упражнение, за которое нам явно никаких бонусов не будет.
– Забирай свою собаку, Яак, и давай в охотника. Все равно мы ее есть не станем, пока не поговорим с Бунбаумом.
– Он объявит ее собственностью компании, – буркнул Джек.
– Да, так оно обычно и бывает. Но все равно мы должны доложить. Можем сохранить доказательство, раз мы его не подорвали.
На ужин мы ели песок. За стенами бункера охраны сновали туда-сюда шахтные роботы, вкапываясь все глубже в землю, превращая ее в месиво хвостов с серной кислотой, оставляемое в открытых водоемах, когда вскрываются грунтовые воды, или складируемое в тысячефутовые терриконы. Приятно было слышать эти машинки, как они суетятся целый день. Только ты, и эти боты, и прибыль, и если ничего не взорвут, пока ты на дежурстве, это всегда плюс.
После ужина мы сели в кружок и стали заострять Лизе кожу, вставляя вдоль конечностей лезвия, так что она со всех сторон стала выглядеть как бритва. Лиза подумывала даже о мономолекулярных лезвиях, но с ними слишком легко случайно отнять себе конечность, а мы и без того теряем достаточно много частей тела. Такой фигней пусть занимаются те, кому работать не надо: эстеты из Нью-Йорка и Калифорнии.
У Лизы был комплект «ДермДекора» для заострения. Она его купила в последний наш отпуск и потратилась здорово – вместо того, чтобы покупать дешевые подделки, которые потом вылезают. Мы резали ей кожу до костей и вставляли лезвия. Один наш друг из Лос-Анджелеса говорил, что недавно устраивал вечеринки «ДермДекора», где гости украшали себя кто как хочет и помогали друг другу, доставая до труднодоступных мест.
Лиза делала мне светящийся позвоночник – приятный след лимонных «посадочных» огней от копчика до основания черепа, так что я, в свою
