– А, черт. – Он сплевывает. – Ладно, о’кей. Добрались до меня. – Он ставит Мэгги на колени и слезает с горба. – Анни ничего про это не знает, не втягивайте ее. Это все я.
Хейл озадаченно морщит лоб:
– О чем ты?
– Вы же арестовать меня приехали?
Калифошка, напарник Хейла, смеется.
– За что? За то, что пару ведер взял из реки? Потому что где-то тут цистерну прячешь? – Он снова смеется. – Все вы, клещики, одинаковы. И думаешь, мы не знаем про все ваши штучки?
Хейл смотрит хмуро на калифошку и оборачивается к Лоло.
– Нет, мы не тебя арестовывать приехали. Ты про Соломину знаешь?
– Ага, – медленно отвечает Лоло, но в душе ухмыляется во весь рот. Огромная тяжесть упала с плеч. Они не знают. Ни хрена они не знают. Хороший был план, когда он начал это, и остается хорошим сейчас. Лоло сдерживается, чтобы на лице не отразилось ликование, и пытается слушать, что говорит Хейл, но не может, он дергается, подпрыгивает, как мартышка.
– Постой. – Лоло поднимает руку. – Повтори-ка еще раз, что ты говорил.
– Калифорния прекращает водяные премии, – повторяет Хейл. – Уже достаточно построено секций Соломины, чтобы эта программа изжила себя. Половину реки уже укрыли. Сейчас у них есть согласие Департамента внутренних дел, чтобы весь бюджет направить на борьбу с фильтрацией и испарением. Вот тут самые большие выгоды. И программу выплаты водяных премий прекращают. – Он замолкает и добавляет после паузы: – Мне очень жаль, Лоло.
Лоло хмурится:
– Но тамариск остается тамариском. Какого черта этим растениям воду давать? Если я уничтожаю тамариск – пусть даже Калифорнии не нужна эта вода, мне ее можно отдать. Да многим бы она пригодилась.
Хейл смотрит на Лоло с жалостью.
– Не мы придумываем законы, мы лишь проводим их в жизнь. Мне поручено тебе сказать, что в следующем году твой затвор открыт не будет. Если ты по-прежнему будешь охотиться за тамариском, пользы тебе в том никакой. – Он оглядывает участок, пожимает плечами. – В любом случае через пару лет тут все будет забрано в трубу. И тамарисков просто не останется.
– Так что мне тогда делать?
– Калифорния и БюРек предлагают откупные заранее. – Из своего пуленепробиваемого жилета Хейл вытаскивает буклет и раскрывает его. – Типа смягчить удар. – Страницы шелестят на горячем ветру. Хейл прижимает их большим пальцем, достает из другого кармана ручку. Что-то отмечает в буклете, потом отрывает по перфорации чек. – Цена неплохая.
Лоло берет чек. Смотрит.
– Пятьсот долларов?
Хейл грустно пожимает плечами:
– Так они предлагают. Это всего лишь бумажные коды. Подтверждаешь онлайн, передаешь по телефону с камерой от БюРек, и тебе переведут деньги на любой банк. Или подержат у себя в доверительном управлении, пока ты не переберешься в какой-нибудь город и не снимешь их. В любом месте, где есть офис компании. Но подтвердить надо до пятнадцатого апреля. Тогда БюРек пошлет человека забить твой затвор до начала этого сезона.
– Пятьсот долларов?
– Этого хватит, чтобы перебраться на север. И это больше, чем предлагают на следующий год.
– Но это
– Уже нет, с тех пор как мы забрали Биг-Дэдди-Драут. Сочувствую, Лоло.
– Засуха может разразиться в любое время. Отчего не дать нам еще пару лет? В любое время может.
Но Лоло, даже произнося эти слова, не верит. Лет десять назад еще мог бы поверить. Но не сейчас. Биг-Дэдди-Драут здесь, и здесь останется.
Он прижимает к груди чек и ключ-коды.
В ста ярдах в стороне река течет в Калифорнию.
Хлоп-отряд
Я вхожу в дверь, и на меня накатывает привычная вонь немытых тел, готовки и дерьма. Полицейские огни мигают сквозь жалюзи, подсвечивают
