– А ты помнишь день, когда всё случилось? – вместо ответа спросил меня Стрелец.
– Десятое августа вроде бы, – напряг я память. Прошло чуть больше месяца с момента переноса, а чувство было, словно год тут уже выживаю.
– А что у нас десятого августа происходит? Точнее, что за день недели был десятого?
– Федь, я тебе сейчас вот этим шомполом в ногу ткну, а ночью помечтаю о том, как ты недельку сидишь в объекте типа эмжо.
– Злой ты, вот возьму и не расскажу, а каждую ночь к тебе буду посыльного слать, чтобы не давал тебе заснуть.
– И не жалко тебе людей? Их уши возле твоего шалаша Сильфея развесит. Или языки.
– Значит, ээ… – призадумался Федька.
– Да охота открылась! Пятница была. На утренней зорьке открывался охотничий сезон на птицу. Все охотники собирались ехать на озеро и рыбий каскад, это я о прудах за Кушуевкой, хотели с вечера занять место хорошее, чтобы утром точно с дичью быть, – вместо Федота мне ответил один из парней, что чистил оружие рядом. – К кому-то друзья приехали, родственники из других городов, кто-то взял с собой пару ружей для себя и закадычного друга или сына, другие в пару к гладкостволу и нарезняк прихватили, вдруг хрюкающая утка выскочит из кустов на другом берегу пруда! Вот всех нас с этим барахлом и перекинуло сюда. Я только из города собрался выехать, как всю нашу компанию накрыло. «Уазик» в реку бросило, хорошо рядом с берегом и с небольшой высоты. После переноса состояние аховое, все матерятся, парочка у нас уже хорошие были, так они чуть с пьяных глаз не захлебнулись. Чуть походили по берегу, осмотрелись, сделали шалаш, а тут эти пигмеи. Пьяных зарезали, нас давай обстреливать своими дротиками. Тут мы и нарушили сто пятую часть. Даже не зная, что в другом мире оказались, при виде ножей и крови мы с нарезки слетели, расстреляли десяток карликов. Забрали вещи мертвых и бечь подальше, потом опять наткнулись на дикарей, положили несколько из них, а после вот не повезло – на шамана наткнулись, тот уже нас самих положил всех отдыхать. Хорошо, что хоть не вечным сном.
– Вот откуда столько оружия, – подмигнул мне Федька. – И если бы не охота, то встречали бы мы пигмеев голым задом, вот так-то. Я и сам с ребятами оказался со своим реквизитом благодаря ей, замутили представление под старину для толстосумов, которые от скуки не знают, куда бы сунуть очередную пачку красненьких. Ещё Медведь что-то говорил про охрану Центра, где московские умники что-то мутили, вроде как всё боевое оружие, пистолеты да ПП именно оттуда.
В этот момент мимо прошла одна из женщин, миловидная дамочка слегка за тридцать с приятной фигуркой и в откровенном (благодаря нашей нищете) наряде.
– Зинуль, куда спешишь? – тут же сделал стойку Федот. – Можно мне с тобой?
– А тебе работать не нужно? – прищурилась та.
– Да я уже всё, – нагло соврал тот. – Вот решил помочь парням, но вижу, что тебе моя помощь требуется больше. Ведь за водой идёшь?
Только сейчас я заметил кожаные вёдра у женщины, сейчас сложенные и потому в глаза не бросающиеся.
– Парни, дочистите за меня, а я должен буду. Честное слово, магарыч за мной, не заржавеет, – прошептал Федька, на пару секунд отвернувшись, чтобы его собеседница не видела его лица.
– Вот кобелина, – покачал головой один из чистильщиков, глядя вслед сладкой парочке, удаляющейся в сторону родника. М-да, не скоро на кухне дождутся свою воду, а мы Федьку. Придётся нам всё дочищать самим.
С женской лаской мне не везло. Женщин в нашем лагере много, даже очень много. На каждого мужика почти по две представительницы слабого пола приходится. К тому же пропорции постоянно растут: погибли трое охотников, исчез один рыбак, ещё пять мужиков лежат в больничной палатке с разной степенью травм, начиная от перелома, полученного при рубке дров, и заканчивая глубокими укусами, заработанными на охоте. И при этом все дамы старательно избегали оказаться на моей койке. Сильфеи они, что ли, так боятся?!
Особенным вниманием пользовались иные, которых у нас насчитывалось уже девять человек, не считая меня. Из новичков инициацию прошли все те, кого «пытал» Стрелец. Тишка стал силовиком и тягал на плечах такие грузы, которые обычно впятером нужно поднимать. Маша обзавелась великолепной способностью становиться незаметной, мимикрия у неё была такая, что белым днём в просвечиваемой лучами солнца палатке она сливалась со стенками из синтетического материала, легко избавлялась от запаха и могла издавать совсем другой, хоть растительный, хоть животный. При всём при этом её ловкость улучшилась вдвое, а незаметностью и бесшумностью передвижения легко переплёвывала расхваленных североамериканских краснокожих следопытов.
Ещё два силовика вышли из той пятёрки, которую гнобили в колодках пигмеи. Девушка, Светлана Соболева, обзавелась способностью соединять любые материалы. В её руках дерево, камень, кость, металл и прочее намертво соединялись между собой, текли, словно воск, чтобы приобрести новую форму. К ней то и дело шли на поклон, чтобы залатать прореху в одежде, починить инструмент, приставить обратно отломившийся кончик ножа или заделать трещину на топоре.
Третий парень научился манипулировать воздухом, создавая сильный ветер или крошечные пылевые смерчики. Он всё больше пропадал на рыбалке, гоняя плот с квадратным парусом вдоль берега, экономя силы и время рыбаков, которые не только ловили, но и разделывали свою добычу, подчас немаленькую.
Последний парень стал врачом. Под пассами его ладоней затихала зубная боль, очищалась загноившаяся ранка, быстрее срастались переломы и исчезали симптомы отравления.
