погибали.
– А ты почему не присоединилась… не пошла туда? – спросил я у Ольги, указав подбородком вниз. Самому мне было тяжело включиться в ту свалку, что шла под пирамидой, стрелять (дым уже почти рассеялся) сверху тоже не рисковал, опасаясь задеть картечью своих. Впрочем, земляне справлялись и так, без моей поддержки.
– Я буду с тобой.
– Зачем? – удивился я.
– Просто, – пожала она плечами. – Чувствую, что так нужно.
– Хм, а…
И тут меня оборвал удивлённый возглас санитара, который первый заметил гостей, пока все прочие глазели на битву:
– Что за на хрен?
– Блин! Народ, чужи… х-р-рх-р…
Первой среагировала Сильфея, успевшая схватить меня за плечо, дёрнуть на себя и одновременно с этим шагнуть вперёд, закрывая от удара, взмахнув своим оружием. Что-то кривое столкнулось с её луком и с неприятным звуком отлетело в сторону.
Я крутанулся вокруг себя, как юла, больно ударившись боком о дробовик, который висел на ремне на груди и удерживался мной в тот момент, когда шши сдёрнула с линии чужой атаки. От неожиданности выпустил оружие из рук, и «вепрь-молот» огромным магазином приложил мне по рёбрам… чёрт, больно-то как, недаром есть в названии слово молот.
И только после этого я увидел происходящее на вершине пирамиды. Неведомым образом рядом с нами оказались шесть высоких мужчин – четвёрка худощавых бойцов с… бумерангами? В руках незнакомцев и в плоских корзинках на боку находились изогнутые куски дерева с металлическими окантовками. Именно таким оружием был убит санитар – голова почти отделена от плеч, болтается на куске плоти, и тяжело ранен пострадавший от пушки – у того под ключицей засел бумеранг, зашедший в тело сантиметров на десять, пробив кожаную кирасу.
Противники были в длинных, ниже колен, юбках, обшитых металлическими бляшками. Тело крест-накрест закрывали две широкие кожаные ленты, дополнительно усиленные прямоугольными пластинами бронзы или крашеного железа, голову прикрывал кожаный квадратный шлем с бармицей из чего-то похожего на тонкие косички, скреплённые между собою. Косички закрывали плечи и опускались почти до бицепсов. Воины были смуглые, как арабы или другие восточные жители.
Рядом с этой четвёркой стояли двое крепких солдат, отличавшихся от своих товарищей золотисто-бронзовым загаром, доспехами и оружием. Панцири из плотно подогнанных друг к другу пластин из тёмной бронзы (ну, или чернёной стали) размером со спичечный коробок. Без наплечников и защиты шеи, практически жилетка. Руки от кистей до плеч защищали пластины из того же тёмного металла на кожаной основе. Низ тела прикрывала длинная юбка, почти такая же, как у метателей бумерангов, только с гораздо большим количеством металлических круглых бляшек. Голени защищали щитки, на стопах… сандалии. Честное слово, эти обычные сандалии ввели меня в замешательство, настолько дисгармонировали они с прочим снаряжением. Вооружены они были непонятными клинками сантиметров семьдесят-восемьдесят в длину, чем-то похожими на серпы. В левой руке золотокожие держали щиты, плавно сужающиеся внизу, размером метр на шестьдесят сантиметров.
Метатели вновь взмахнули руками, и в нас полетели новые снаряды, сразив одного моего телохранителя, разрубив шею тому и тяжело ранив артиллериста. Прочие бумеранги пролетели мимо, один отбила Сильфея, успев за пару секунд, что я потратил на осмотр, сменить лук на клинки. Отбив снаряд, она прыгнула вперёд.
Зацепила кортиком лицо одного метателя, охотничьим кинжалом провела по горлу от ключицы к подбородку второму, пнула в щит золотокожего, сбив того с ног и… получила в живот удар мечом от второго.
Я начал стрелять, выбрав в качестве цели сбитого с ног меченосца.
Выстрел!
Выстрел!
Выстрел!
– Да твою маму!.. – прорычал я, видя, что картечь с каких-то семи-восьми метров не причиняет вреда врагу. При каждом попадании вокруг тела золотокожего вспыхивала едва заметная белесая, словно из жиденького тумана соткана, пелена.
Мои выстрелы вывели из замешательства телохранителей и последнего артиллериста. Первые сняли с предохранителей «кедры» и открыли стрельбу короткими очередями, второй завозился с пушкой – медленно начал разворачивать ту на лафете, стволом на противников.
Я продолжал поливать градом картечи меченосца, которому тяжёлые удары свинца в защитную пелену не давали встать на ноги. И именно поэтому один из метателей выбрал меня своей целью. Он успел метнуть бумеранг на мгновение раньше, чем тупоносые пээмовские пули пробили на его груди примитивную броню и разорвали сердце с лёгкими. Его товарищ умер следом, так и не успев вытащить из корзины очередной метательный снаряд.
Я дёрнулся, уходя в сторону, увидев взмах чужой руки в своём направлении. Мысль работала быстрее тела: сигнал уже пришёл к мышцам, заставляя те напрячься, но мозг уже успел обработать всё и выдать результат – мне не успеть.
