мир. Пусть хлебнут этого дерьма. Тогда, может быть, и помогут. Это тебе не безоружных резать…
А после весенней поездки Славка и вовсе больным стал, все крутил и крутил свой проектор. Блики от дисплея падали на лицо с выступающими скулами, сухие губы шептали: «Тридцать мегатонн разового залпа… Повышенная боевая устойчивость… Искажение поля с нарушением вектора…»
Сжатый кулак выстукивал по коленке такт – настойчивый, долбящий.
– Эх! – отрывался он от картинки на экране. – Нам бы с тобой, братишка, «Манну небесную»! Или на худой конец «Топор палача». Подойти и долбить прямой наводкой через шлюз – раз за разом! раз за разом! – И кулак опускался на коленку с особой силой.
– Они ж не смогут в пустыне! – поражался Юрка. – Как же они – без Купола? Там тоже есть детки, я видел…
– А вот как мы, так и они! Научатся, привыкнут. Половина сдохнет – и ладно, зато другая половина придумает: как сделать, чтоб всем хорошо стало! Кровь они у тебя взяли, защиту от наших болячек ищут… Будет вам защита.
От таких разговоров леденела Юркина душа. Или что там под сердцем у двенадцатилетнего пацана. Наверное, все-таки душа.
А недавно брат заявил:
– Нужно идти к Развалинам. Там танковое сражение было, много машин побили. Я у корчевщиков старую газету видел, пробежался по фото быстрым просмотром… Вдруг среди железного хлама целый танк найдется? Или арткомплекс?
– Ты бы пореже в поселок ходил, – озаботился младший. – Пристукнут тебя корчевщики, что я один делать буду?
– Да ладно, – отмахнулся Славка. – Скорее я кого-нибудь из них пристукну. Сволочи все. Нет, надо, надо идти к Развалинам.
– Это ж двести километров! – даже зажмурился Юрка. – И двадцать лет прошло…
– Ничего, раньше военную технику на века делали, – уверенно ответил брат. – Только вот до зимы нужно успеть. Зимой там хреново…
«Быстрей бы зима», – подумал Славка.
Наутро ждали «апостолов». Старшой начистил кислотой, которую берег как раз для таких случаев, орден и шлем. Еще имелись две бляхи войск Конклава – сержантская и рядового. Тоже начищенные, сияющие. Все эти богатства брат разложил на лавке. Завершал ряд термопатрон – заряд к ручному огнемету, негодный, но с маркировкой и устрашающего вида. А годный на сувениры и не пошел бы – того и гляди полыхнет в руках.
Солнце уже высоко взошло, когда на горизонте появились две плывущие по небу фигуры. Высоту пограничники набрали порядочную, но летели небыстро. Осторожность этим мужикам никогда не изменяет. Вроде плановый облет прилежащих территорий делают, посматривают-поглядывают, но и к мальчишкам завернуть не забывают. Все «апостолы» знают – Славка порой интересные штуки из пустыни притаскивает.
Подлетели, погасили тягу ранцевых двигателей и плавно приземлились прямо перед лавкой, громоздкие и неуклюжие в броне. Это в воздухе погранцы бойкие, а на земле не очень-то. Несколько секунд щитки шлемов еще покрывали радужные переливы светофильтров, но вот их отключили. Один, тот, что сел чуть ближе, – молодой, весело оскалился через забрало. В транслятор загудело:
– Эй, падальщики, что приуныли! Как жизнь? Железки на мену есть?
Славка сразу напрягся. Он всегда напрягается, когда слышит приветствие «апостолов», но второй специально приземлился чуть сзади – спину товарищу прикрывает, ситуацию контролирует. И оружие держит на изготовку, и щиток оставляет затемненным, чтобы не видно было, куда смотрит. Тогда каждый, кто напротив, думает, что контролируют именно его. А Славка все равно напрягается. И глаза у него нехорошо суживаются.
– Опа-на! – Тем временем первый рассмотрел разложенную на лавке выставку. – А у тебя сегодня занятные вещицы, пацан. Ну-ка, дай сюда шапку! – И протянул руку в толстой функциональной перчатке.
Славка молча подал шлем. Пока дело не дойдет до торга, он рта не раскроет, это Юрка знал. Но и сам встревать в разговор старших не спешил. Спросят – говори, а нет, так молчи в тряпочку. Этот принцип старший брат преподал ему давно.
– Глянь, Кибер, какой шлем! – крикнул первый по внешней трансляции, поленившись перейти на внутреннюю связь. – Ему плюмаж из синтетики приделать, так цены не сосчитать такому шлему!
– На хрен тебе сдался этот металлолом, Сила, не понимаю, – откликнулся второй тоже вслух. И показалось даже – сплюнул, хотя, конечно, в сфере этого делать не следует.
– Потому что дурак ты, Кибер, – хохотнул первый. И повернулся к Славке: – Сколько просишь?
Славка набрал воздуха, будто нырять собрался, и выдал:
– Пол-ящика тушенки и пять банок сгуща!
Юрка даже дышать перестал. Пол-ящика – это десять банок! И сгущенка – это ж цельное, натуральное молоко! Таких цен старшой еще не заламывал…
– Ты не наглей, падальщик. – Пограничник тоже слегка опешил. – Шапка, конечно, знатная, но не настолько же… Пять! – И показал растопыренную пятерню: – Пять банок мяса и три молока. Понял?
– Не хочешь – не бери. – Славка отвернулся. – Завтра другая смена прилетит, те сговорчивее будут.
– Ну, ты даешь! – выдохнул «апостол».
Сторговались на семи банках тушенки и трех – сгущенного молока.
