– Только потому, что твой кошелек всегда пуст, – парировала Нина.
– Ты злая.
– Я реалистка.
– Реальность нужна только тем, у кого убогая фантазия, – отмахнулся Джеспер.
– Так вот, плохой вор, – продолжил Каз, – у которого мало опыта, просто хватает и бежит. Отличный способ попасть в лапы городской страже. Но хороший вор – как я, – тащит кошелек и оставляет на его месте что-нибудь другое.
– Печенье?
– «Печенье-подкладка» – это всего лишь название. Это может быть камень, мыло, даже черствая булочка, если она подходящего размера. Хороший вор может прикинуть вес кошелька хотя бы по тому, как он оттягивает карман пальто. Он производит замену, и бедный филя продолжает хлопать по карману, счастливый, как бизон. А потом турист захочет заплатить за омлет или сделать ставку, и тут только поймет, что его обчистили. К тому времени вор уже спрячется в безопасном месте и будет подсчитывать добычу.
Уайлен недовольно заерзал на стуле.
– То, что ты обманываешь невинных людей, – не повод для гордости.
– Повод, если умеешь это делать. – Каз кивнул на тюремный фургон, громыхающий по дороге к Ледовому Двору и второму контрольно-пропускному пункту. – Мы будем печеньем.
– Погоди, – встряла Нина. – Дверь закрывается снаружи. Как мы залезем внутрь и закроем ее за собой?
– Это проблема только для тех, кто не знаком с хорошим вором. Предоставь замки мне.
Джеспер вытянул свои длинные ноги.
– Значит, нам нужно открыть двери, расковать и обезвредить шестерых заключенных, занять их места и каким-то чудом закрыть фургон, чтобы стража и другие заключенные ничего не заметили?
– Все верно.
– Есть еще какие-нибудь невозможные подвиги, которые мы должны совершить?
Губы Каза тронула едва заметная улыбка.
– Я подготовлю вам список.
Курс обучения умелому воровству – это чудесно, но Инеж предпочла бы ему крепкий сон в хорошей постели. Однако времени на спокойную ночь в гостинице у них не было, потому что они планировали забраться в тюремный фургон и попасть в Ледовый Двор до начала Рингкеллы. Слишком много работы.
Нину отправили поболтать с местными жителями и попытаться выведать, где лучше всего устроить западню для фургона. После жуткой селедки в «Гестинге» Отбросы потребовали от Каза обеспечить их чем-то съедобным и ждали Нину в переполненной кондитерской, наслаждаясь чашкой кофе с шоколадом. Остатки уничтоженных булочек и крошки от съеденного печенья лежали на столе маленькими кучками. Инеж заметила, что чашка Матиаса стоит нетронутой и кофе медленно остывает, пока он смотрит в окно.
– Тебе, наверное, тяжело, – тихо сказала она. – Находиться здесь, но не быть по-настоящему дома.
Он опустил взгляд в чашку.
– Ты себе даже не представляешь.
– Думаю, представляю. Я давно не была дома.
Каз отвернулся и завел разговор с Джеспером. Он делал так всякий раз, как она упоминала о возвращении в Равку. Естественно, Инеж не знала, удастся ли ей найти там родителей. Сулийцы по натуре кочевники. Когда они говорили «дом», то имели в виду «семья».
– Беспокоишься за Нину? – спросила она.
– Нет.
– Знаешь, у неё это хорошо получается. Настоящая актриса.
– Я в курсе, – нахмурился парень. – Она может быть кем угодно и для кого угодно.
– Лучше всего ей дается роль Нины.
– И кто это?
– Полагаю, тебе это известно лучше любого из нас.
Фьерданец скрестил свои мощные руки.
– Она храбрая, – неохотно признал он.
– И забавная.
– Глупая. Необязательно все превращать в шутку.
– Отважная.
