тонкой, как скорлупа, и такой же пустой. Вот что случалось с гришами, которых находили не в том месте, не в то время – пожизненный приговор к рабству или еще чему похуже.
Открыв дверь в конюшню, стрелок слегка расслабился. Запах сена, шорох животных в стойлах, ржание лошадей – все это напомнило о Новом Земе. В Кеттердаме экипажами и фургонами пользовались редко, поскольку там в основном передвигались по каналам. Лошади считались роскошью, хорошим поводом похвастаться тем, что у тебя есть достаточно места, чтобы держать их, и денег, чтобы ухаживать за ними. Парень и сам не понимал, как сильно скучал по возможности просто побыть с животными.
Но на ностальгию не было времени, как и на то, чтобы остановиться и погладить бархатный нос. Он решительно прошел мимо стойла и зашел в амуничник. Матиас повесил на каждое плечо по солидному мотку веревки. Вид у него был удивленный, когда Джеспер тоже умудрился закинуть на себя два мотка.
– Вырос на ферме, – объяснил он.
– А с виду не скажешь.
– Да, я тощий, – ответил парень, пока они шли обратно на конюшню, – зато почти не мокну под дождем.
– Как это?
– На меня меньше капает.
– А у Каза все товарищи такие странные, как эта его команда? – спросил Хельвар.
– О, видел бы ты остальных Отбросов. На их фоне мы почти такие же нормальные, как фьерданцы.
Они прошли мимо душевых и, вместо того чтобы идти в зону ожидания, спустились по узкому лестничному пролету, который вывел их в длинный темный коридор в подвал. Сейчас они находились под главным тюремным зданием – над ними возвышались пять этажей камер, заключенных и стражников.
Джеспер надеялся, что остальная команда уже собирала в прачечной материалы для взрывчатки. Но перед ним предстали лишь гигантские оловянные чаны, длинные столы и одежда, разложенная на ночь на сушилках, которые были длиннее, чем даже он.
Уайлена и Инеж они нашли в мусороприемном помещении. Оно было значительно меньше прачечной и смердело отходами. У стены стояли два огромных бака на колесиках, полные выброшенной одежды, которую должны были сжечь. Как только они вошли, Джеспер почувствовал жар от мусоросжигателя.
– У нас проблема, – сказал Уайлен.
– Насколько серьезная? – спросил стрелок, кидая на пол мотки веревки.
Инеж указала на металлические двери, встроенные в нечто похожее на крупный дымоход, выступающий из стены и тянущийся до самого потолка.
– Похоже, они использовали мусоросжигатель после обеда.
– Ты сказал, что они пользуются им утром! – повернулся он к Матиасу.
– Раньше так и было.
Когда Джеспер схватился за кожаные ручки дверей и открыл их, ему в лицо ударил обжигающий воздух. Он пахнул едким черным углем… и чем-то еще, чем-то химическим. Возможно, они использовали какой-то порошок, чтобы пламя больше разгоралось. Вполне терпимый запах. Сюда скидывали все тюремные отходы: объедки с кухни, ведра с людскими испражнениями, одежду заключенных, но то, что фьерданцы туда добавляли, делало огонь достаточно сильным, чтобы расплавить любую субстанцию. Парень наклонился, он уже начал потеть. Внизу горели угли – даже засыпанные, они продолжали пульсировать сердитым красным светом.
– Уайлен, дай мне какую-нибудь рубаху из бака, – сказал Джеспер.
Он оторвал один рукав и кинул его в шахту. Тот бесшумно упал, загоревшись еще на полпути, и превратился в ничто до того, как успел достигнуть углей.
Парень закрыл двери и выкинул остатки рубахи обратно в бак.
– Что ж, вариант со взрывчаткой отменяется. Нельзя лезть с ней по шахте. Ты сможешь подняться? – обратился он к Инеж.
– Возможно. Не знаю.
– А Каз что думает?
– Каз пока не знает о мусоросжигателе. Они с Ниной пошли обыскивать верхние камеры.
Глаза Матиаса помрачнели, как небо перед ливнем.
– Мы с Джеспером должны были идти с Ниной.
– Каз не хотел ждать.
– Мы пришли вовремя! – рассердился Хельвар. – Что он задумал?
Джеспера тоже это интересовало.
– Он собирается проковылять вверх и вниз по лестничным пролетам, избегая патрулей?
– Я пыталась образумить его, – ответила Инеж. – Он всегда удивляет, помнишь?
