Шестерка воронов

рисунки Матиаса и Уайлена были верны, в здании позади них хранилась казна.

Вместо того чтобы вести ее через двор, Брум свернул налево на дорогу, шедшую вдоль колоннады. В этот момент Нина заметила группу людей в черных плащах с капюшонами, идущую к дереву.

– Кто они? – спросила девушка, хотя догадывалась.

– Дрюскели.

– Разве вы не должны быть с ними?

– Это церемония знакомства новых братьев со старыми, а не с капитанами и офицерами.

– Вы тоже через нее проходили?

– Каждый дрюскель без исключения проходит через эту церемонию, с тех пор как Джель помазал первого из нас.

Нина чуть не закатила глаза. «Конечно, огромный стремительный источник выбрал какого-то парня, чтобы тот охотился на невинных людей и убивал их. Очень правдоподобно».

– Это мы и празднуем на Рингкелле, – продолжал Брум. – Каждый год, если среди кандидатов находятся достойные, дрюскели собираются у священного ясеня, где могут еще раз услышать голос бога.

«Джель говорит, что вы фанатики, упивающиеся собственным могуществом. Возвращайтесь в следующем году».

– Люди забывают, что это святая ночь, – пробормотал командир. – Они приходят во дворец, чтобы пить, танцевать и прелюбодействовать.

Нина прикусила язык. Учитывая интерес Брума к ее вырезу, она сомневалась, что его мысли отличались святостью.

– Разве это так плохо? – игриво поинтересовалась она.

Брум улыбнулся и сжал ее руку.

– Только если не знать меры.

– Умеренность – не моя сильная сторона.

– Вижу. Мне нравятся женщины, которые любят наслаждение.

«Я бы с большим наслаждением медленно удушила бы тебя», – подумала сердцебитка, проводя пальцами по его руке. Глядя на Брума, она поняла, что винит его не только за то, что он сделал с ее народом, но и за то, что он сделал с Матиасом. Он взял под опеку храброго, несчастного мальчика и кормил его ненавистью. Он заглушил его совесть своими предрассудками и обещанием услышать божественный голос, который наверняка был не более чем ветром, играющимся с ветками древнего дерева.

Они дошли до дальнего конца колоннады. Нина внезапно поняла, что Брум намеренно водил ее по двору. Может, он не хотел приводить шлюху в священное место. Лицемер.

– Куда мы идем? – спросила она.

– В Сокровищницу.

– Хотите добиться меня с помощью украшений?

– Не думаю, что таких девушек, как вы, надо добиваться. Разве не в этом весь смысл?

Нина рассмеялась.

– Ну, каждой девушке нравится, когда за ней ухаживают.

– Тогда это вы и получите. И ту нервную дрожь, которую так искали.

Возможно ли, что Юл-Баюр в Сокровищнице? Каз сказал, что он будет в самом охраняемом месте Ледового Двора. Это может означать дворец, но с тем же успехом может и Сокровищницу. Почему бы и нет? Очередное круглое строение, сделанное из светящегося белого камня, но в сокровищнице не было ни окон, ни причудливых декораций, ни драконьих чешуек. Здание было похоже на гробницу. Вместо обычных стражников у тяжелой двери стояли два дрюскеля.

Внезапно Нину оглушил весь ужас того, что она сделала. Осталась наедине с одним из самых опасных людей во Фьерде, человеком, который с радостью будет пытать и убьет ее, если узнает, кто она на самом деле. План состоял в том, чтобы найти кого-то, кто выдаст информацию о Бо Юл-Баюре, а не в том, чтобы кокетничать с самым высокопоставленным дрюскелем на Белом острове. Она пробежала взглядом по окружавшим деревьям и дорожкам, по лабиринту изгороди, который прижался к восточной стороне Сокровищницы. Девушка надеялась увидеть хоть какую-то тень, убедиться, что с ней есть кто- то еще, что она не осталась сама по себе. Каз поклялся, что выведет ее с этого острова, но его первый план провалился… может, и этот постигнет та же участь.

Солдаты даже не моргнули, когда Нина с Брумом прошли мимо, только быстро отсалютовали. Командир снял с шеи цепочку, на который висел странный круглый диск. Затем вставил его в почти незаметное углубление в двери и повернул. Нина настороженно покосилась на замок. Возможно, такой не по зубам даже Казу Бреккеру.

Бочкообразный свод оказался холодным и пустым, освещаемым тем самым белоснежным светом, что горел в камерах гришей в тюремном крыле. Ни газовых ламп, ни свечек. Ничего, чем могли бы манипулировать шквальные или инферны.