Шестерка воронов

светловолосых парней, общавшихся на фьерданском, собрались на скале над берегом. Они не разводили костер и были одеты как каэльские крестьяне, но Нина сразу же их раскусила.

Они долго на нее смотрели, сияющую в серебристом свете луны.

– О, слава богам! – прощебетала она на каэльском. – Я путешествую с семьей, но заблудилась в лесу. Может, кто-нибудь из вас поможет мне найти дорогу?

– Кажется, она потерялась, – перевел на фьерданский один из них.

Другой встал, в его руке был фонарик. Он был выше остальных, и все ее инстинкты кричали, что нужно бежать. «Они не знают, кто ты, – напомнила она себе. – Ты просто симпатичная каэльская девушка, заблудившаяся в лесу. Не делай глупостей. Отведи его подальше от остальных и разберись с ним наедине».

Он поднял фонарь, и его отблеск осветил их лица. У него были длинные волосы цвета полированного золота, а светло-голубые глаза мерцали, как лед на зимнем солнце. «Будто с картинки», – подумала Нина. Святой, покрытый сусальным золотом на стенах церкви, рожденный, чтобы орудовать огненным мечом.

– Что ты тут делаешь? – спросил он на фьерданском.

Она изобразила недоумение и ответила на каэльском:

– Простите, я не понимаю. Я заблудилась.

Парень набросился на нее. Нина не раздумывала, просто отреагировала, подняв руки для ответной атаки. Он был слишком быстрым. Не медля ни секунды, бросил фонарик и схватил ее за руки, крепко сжимая ладони, чтобы она не могла воспользоваться своей силой.

– Дрюсье, – довольно промолвил он. «Ведьма». Его губы расплылись в волчьем оскале.

Нападение было проверкой. Девушка, потерявшаяся в лесу, защищалась бы ножом или пистолетом. Она бы не пыталась остановить человеческое сердце своими руками. «Безрассудная. Импульсивная».

Поэтому Зоя и не хотела брать ее с собой. Хорошо натренированный гриш ни за что бы не допустил такой ошибки. Нина поступила как идиотка, но не собиралась становиться еще и предательницей. Она молила дрюскелей на каэльском, а не равкианском, и не кричала о помощи ни когда они связали ей руки, ни когда угрожали, ни когда закинули ее в шлюпку, как мешок с просом. Ей хотелось вопить от страха позвать Зою, умолять кого-нибудь спасти ее, но она не стала рисковать жизнью других. Дрюскели отвезли ее на корабль, пришвартованный неподалеку от берега, и затолкали в клетку в трюме, полную других пленных гришей. Вот тогда начался ужас.

Ночь и день слились воедино в сыром чреве корабля. Руки пленников были туго связаны, чтобы они не могли воспользоваться своим даром. Кормили их черствым хлебом, кишащим долгоносиками, которого хватало только на то, чтобы поддерживать в них жизнь. Питьевую воду приходилось расходовать очень осторожно, поскольку никто не знал, когда они получат ее в следующий раз. Там не было отхожего места, поэтому смрад, исходящий от тел и испражнений, стоял невыносимый.

Иногда судно бросало якорь, и дрюскели возвращались с очередным пленником. Фьерданцы стояли перед их клетками, ели, пили и издевались над их грязной одеждой и мерзким запахом. Как бы это ни было ужасно, гораздо больше пугало то, что ждало их впереди – инквизиторы Ледового Двора, пытки и неминуемая смерть. Нине снилось, как ее сжигали заживо на костре, и она просыпалась с криком на устах. Кошмары, страх и головокружение от голода смешивались воедино, и вскоре она начала сомневаться, что реально, а что – нет.

Однажды дрюскели собрались в трюме, одетые в свежевыглаженные, украшенные серебром черные мундиры. У каждого на рукаве была вышита голова белого волка. Они выстроились в шеренгу и встали по стойке смирно, когда вошел их командир. Он был, как и все, высоким, но в отличие от других носил аккуратную бородку. Его длинные светлые волосы уже начинали седеть на висках. Офицер прошелся по трюму и остановился перед пленниками.

– Сколько? – спросил он.

– Пятнадцать, – ответил златовласый парень, который поймал Нину. Она первый раз увидела его в трюме.

Командир прочистил горло и убрал руки за спину.

– Меня зовут Ярл Брум.

Нина вздрогнула от страха и почувствовала, как он отзывается в душах других гришей в клетке – предупредительный сигнал, к которому никто из них не мог не прислушаться.

В школе Нина была одержима дрюскелями. Они были чудовищами из ее кошмаров, со своими белыми волками, безжалостными ножами и конями, которых они разводили специально для сражений с гришами. Вот почему она очень прилежно изучала язык и культуру фьерданцев. Так она готовилась к встрече с дрюскелями и к грядущей битве. Ярл Брум был худшим из них.

Он – легенда, монстр, прячущийся во тьме. Дрюскели существовали сотни лет, но под руководством Брума их силы удвоились, а их действия стали куда более изощренными. Он изменил систему их обучения, разработал новые методы по искоренению гришей из Фьерды, просочился через равкианскую границу и начал отлавливать гришей-изгоев на других землях. Даже нападал на корабли работорговцев, «освобождая» пленников с одной лишь целью: заковать их снова в цепи и отправить во Фьерду, где их ожидали суд и казнь. Нина представляла, как однажды встретится с ним в качестве воина-мстителя или