– Подожди, – Инеж схватила ее за руку. – Мы… мы не могли бы сказать ему чуть позже?
Нина присела и недоуменно посмотрела на нее.
– Конечно, но…
– Хотя бы не ночью, – Инеж замолчала на секунду. – Сейчас ночь?
– Да. Недавно минула полночь.
– Вам известно, кто напал на нас в гавани?
– Пекка Роллинс. Он нанял Черных Пик и Портовых Лезвий, чтобы помешать нам отплыть от Пятой гавани.
– Как он узнал, откуда мы будем отплывать?
– Мы пока не выяснили.
– Я видела Омена…
– Он мертв. Каз убил его.
– Правда?
– Каз убил многих. Ротти видел, как он пошел за Черными Пиками, которые загнали тебя на контейнеры. Если не ошибаюсь, он сказал так: «Крови было достаточно, чтобы перекрасить сарай в красный цвет».
Инеж закрыла глаза.
– Столько смертей… – в Бочке она все время кружила над ними. Но так близко смерть к ней еще не подбиралась.
– Он боялся за тебя.
– Каз ничего не боится.
– Видела бы ты его лицо, когда он принес тебя ко мне.
– Я очень ценная инвестиция.
У Нины отвисла челюсть.
– Только не говори, что это он тебе так сказал!
– Конечно, сказал. Ну, ладно, про «ценную» уже я добавила.
– Идиот.
– Как Матиас?
– Тоже идиот. Как думаешь, сможешь немного поесть?
Инеж покачала головой. Есть не хотелось.
– Попытайся, – настаивала Нина. – От тебя мало что осталось.
– Пока я просто хочу отдохнуть.
– Конечно. Я выключу свет.
Инеж вновь за ней потянулась.
– Не надо. Я не хочу снова спать.
– Я бы тебе что-нибудь почитала, будь здесь книга. В Малом дворце есть один сердцебит, который может часами декламировать эпос. Вот тогда бы ты пожалела, что не умерла.
Инеж засмеялась и скривилась.
– Просто побудь со мной.
– Хорошо. Раз ты хочешь поболтать, расскажи, почему ты не сделала татуировку с кубком и вороном.
– С легких вопросов начинаешь?
Нина скрестила ноги и подперла голову руками.
– Я жду.
Инеж помолчала какое-то время.
– Ты видела мои шрамы. – Нина кивнула. – Когда Каз уговорил Пера Хаскеля выкупить меня из «Зверинца», первым делом я свела татуировку с пером павлина.
– Кто бы это ни сделал, работал он из рук вон плохо.
– Это был не корпориал и даже не медик.
Просто один недалекий мясник, который работал с самыми отчаянными жителями Бочки. Он дал ей глотнуть виски, после чего просто срезал кожу, оставляя сморщенные раны на ее предплечье. Инеж было плевать. Боль подарила ей свободу. В «Доме экзотики» любили обсуждать ее кожу. Цвета кофе со сливками. Как блестящая карамель. Нежная, как шелк. Девушка радовалась каждому порезу и каждому шраму.
– Каз сказал, что я ничего не обязана делать, кроме как приносить пользу.
