— Тогда оставайся с ними. Выбор за тобой. Гильдерон, ты все понял. Ты — старший.
Гильдерон наклонил голову.
— Да, мой архонт Такаар. Я отправлю с вами троих.
— Они понадобятся тебе самому. — Такаар вновь принялся чесаться. — Я должен идти. Меня уже ищут.
Не удостоив и взгляда эльфов, которых он уговорил отправиться в глубины леса ради весьма туманного будущего, Такаар повернулся и скрылся за деревьями. До Исанденета ему оставалось десять дней пути. Он посмотрел на свою руку. Масло чайного дерева поможет ему залечить рану, а магия Иль- Арин станет надежной повязкой.
— Я иду, мой друг. Ты не умрешь в одиночестве.
Катура ежилась под проливным дождем. Горные речушки вышли из берегов, и водопады отозвались победным ревом. Ливень смыл кровь с брусчатки, унося ее в сточные канавы, тянувшиеся вдоль большинства улиц. Она пенилась, постепенно теряя свой насыщенный цвет, пока окончательно не впиталась в изуродованную землю поля боя.
Те, для кого нашлось место, взобрались на развалины бастионов, чтобы понаблюдать за тем, как убегают в лес остатки разбитой армии людей. Пожалуй, сотен шесть все-таки сумели избежать яростной мести эльфов, то есть примерно десятая часть воинства, пришедшего сюда с намерением устроить кровавую бойню.
После одержанной победы в городе царило радостное возбуждение. Катуранцы принялись очищать улицы от трупов. Тысячи тел стали свидетельством ожесточения и ярости, с которыми велось сражение. Работа не прекращалась даже ночью. Погибших эльфов приносили в полуразрушенные храмы, чтобы подготовить к Возвращению. Людей складывали штабелями в погребальные костры на обожженной земле за стенами города и сжигали. Ветер, дующий с вершин утесов, уносил жирный и горький дым на север, в сторону Исанденета.
На рассвете следующего дня работа еще продолжалась. Ауум вместе с уцелевшими ТайГетен шел к воротам, где собрались Обращенные перед тем, как уйти из города навсегда. Товарищи по оружию помогали идти Фалин и Хассеку, пострадавшим при обрушении лавины, посему, в силу необходимости, процессия двигалась медленно.
Везде, где бы они ни проходили, катуранцы бросали работу, чтобы поблагодарить их, помолиться вместе с ними и благословить. Ауум горько сожалел о том, что всего четырнадцать Тай дожили до этого момента. Ему предстоял долгий путь к возрождению элитной касты эльфийских воинов, но ступить на него они смогут только после того, как закончат свою работу. При освобождении остальных эльфийских городов могли погибнуть и другие.
На рыночной площади скамьи и сады были уничтожены безвозвратно, зато на ней уже красовался новый, только что вырубленный из дерева и установленный флагшток. Он пока еще оставался голым, но зато это был верный признак того, что город возрождается к жизни. Ауум заметил Нериллу, разговаривавшую с Туланом из гвардии Аль-Аринаар. Левая сторона его лица была изуродована зигзагообразным шрамом, да и во всем его облике читалась скорбь по погибшим Пелин и Эфрану.
— Я так понимаю, вы уже уходите? — спросила Нерилла.
— Я дал слово Коэлю из Исанденета и намерен сдержать его. Теперь, когда люди разбиты, мы должны очистить от них лес и города. А как твой сын?
Нерилла улыбнулась.
— Жив и здоров. Это настоящее чудо. Мне очень жаль, что вы потеряли столь многих.
ТайГетен молчаливыми кивками приняли ее соболезнования.
— Будете отстраиваться? — поинтересовался Улисан.
Нерилла шумно выдохнула.
— Нам предстоит очень много работы, но думаю, что да, будем. Пожалуй, в скором времени, когда мы узнаем о том, что наши города вновь освобождены, кое-кто вернется туда. Но я останусь. Это — мой дом. Своими руками я помогала строить Катуру, и теперь хочу, чтобы меня и похоронили здесь.
— Хорошо, — сказал Ауум. — Тулан, сколько у тебя осталось гвардейцев?
— Тридцать пять, хотя почти все из нас ранены.
— Что ж, тебе есть с чего начинать. — Ауум помолчал, собираясь с мыслями. — Мы все совершали ошибки, которые дорого обошлись нам. ТайГетен больше никогда не бросят этот город на произвол судьбы, во всяком случае, до тех пор, пока здесь остается хоть один эльф. А на твои плечи ложится задача возродить гвардию Аль-Аринаар. Набирай себе добровольцев по всему Калайусу и изо всех кланов. Мы больше никогда не должны оказаться настолько слабыми, как никогда не должны забывать и о том, что мы — одна раса перед лицом общего врага.
— Я назначаю тебя архонтом гвардии Аль-Аринаар.
Глаза Тулана восторженно расширились.
— Я… принимаю… эту честь. Я не подведу тебя.
