феске. Тот самый, что преследовал меня, как злой гений, от самого Лондона. Теперь я мог рассмотреть его лицо.
Ренегат совершенно не был похож на Матвея, даже если действительно приходился ему дальним родственником. У него были холодные голубые глаза, мясистый, крючковатый нос, черные свисающие усы и неаккуратно выбритый подбородок. Мне его черты почему-то напомнили хищную птицу – стервятника.
Он слегка потянулся в седле, разминая затекшую поясницу, и широко улыбнулся, демонстрируя крупные желтые зубы:
– Погуторим трохи?
Я сделал вид, что не слышу, и взвел курок.
– От то ж, борзый щеня, – расхохотался мой преследователь. – Не бийся, я тэбе не зъим. Може бути…
Китайцы послушно рассмеялись, сохраняя меж тем равнодушные выражения лиц.
– Почему вы все время гонитесь за мной? – не выдержал я.
– Про то свово батьку спытай, – резко оборвав смех, человек в феске махнул рукой: – Кинчайте його!
Я только-только успел мысленно проклясть где-то копающегося Матвея, как треск выстрелов совпал с грохотом упавшей скалы! В воздух взлетела пыль, земля задрожала, сверху посыпались камни, раздалось испуганное ржание лошадей и стоны людей. На тропе словно взорвался снаряд немецкой гаубицы…
Я сам едва не упал, с трудом увернулся от одного летящего булыжника, а потом какой-то камень так врезал мне в бок, что свалил в придорожный боярышник. Как я вообще не улетел вниз по склону, ума не приложу…
– Чего разлегся, хлопчик? Поди, их не всех там придавило. Вставай скорей, и давай бог ноги!
Матвей едва ли не волоком вытащил меня на дорогу и побежал так быстро, что я и не поверил сначала. Вот здоровье, в его-то годы, а? Я, прихрамывая, бросился следом, а нам навстречу уже выезжала тряской рысью встревоженная дочь английского посла…
– Что здесь произошло? Я слышала ужасный грохот. Это обвал?! Господи, надеюсь, вас не очень зацепило?
– Ни-ни, девонька, не переживай за нас, – спешно успокоил ее старый казак, влезая на своего коня.
– Да что произошло-то?
– А я знаю? Вона Михайлу спроси, у него живот пучило…
И пока мисс Челлендер в искреннейшем изумлении переводила взгляд то на меня, то на заваленную дорогу, Матвей толкнул пятками жеребца, увлекая всех нас в путь. Я запрыгнул в седло почти на ходу, морщась от боли в боку и ноге, но самое главное, не имея ни малейшего желания что-либо объяснять или оправдываться.
Нужно было быстрее убираться отсюда: в конце концов, действительно неизвестно, какой урон мы смогли причинить противнику и сколько времени им понадобится для того, чтобы продолжить погоню. А представлять, как они теперь вообще к нам относятся, не хотелось даже мысленно…
Мы погнали наших простых крестьянских лошадок во всю их прыть. Скоро нам удалось выбраться с горной гряды вниз, к лесу, а оттуда на старый тракт. Нас никто не преследовал. К вечеру добрались до маленькой почтовой станции, где оставили лошадей и наняли немногословного ямщика на свежей тройке.
Он, конечно, заломил несусветную сумму, почти равную моему билету на пароход Лондон – Санкт-Петербург, первого класса, с питанием в ресторане. Потом Матвей вежливо отвел его в сторону, они поговорили, даже вроде бы пару раз врезали друг другу, помирились, но зато уже через час мы выезжали в ночь, бескрайними среднерусскими степями, под куполом самого звездного неба на свете, а утомленная мисс Энни Челлендер тихо спала на моем плече.
…Путь был долгим, описывать все перипетии нашего путешествия не вижу смысла. Поразительно, но от нас отстали! Никто, ни разу, нигде не попробовал напасть на наш маленький отряд. Если вспомнить, сколько мы натерпелись за эти дни…
А уже через две недели пути, меняя ямщиков и растратив почти все деньги, выбрались к Алтаю. До заветной цели, мистического озера Байкал, оставались считаные мили. Нет, версты!
Кажется, я окончательно вылезаю из британской шкуры, становясь тем, кем был рожден, – русским…
