ее и заставил…
— Не вмешивай в это Сабэль.
— Почему? Матиас не исключил Джайлин из своей адской программы. Мы получили только разбитое сердце и исковерканное тело с его выжженным знаком.
— Тогда делай хоть что-нибудь.
Айс колебался.
— Мне не нужен скучающий богатенький мальчик и добрый самаритянин на этой прогулке. Я сделаю все сам.
Повернувшись, Айс направился к двери, быстро покрывая пол из итальянского паркета широкими, размашистыми шагами. Брэм знал причину, по которой нуждался в нем. Ему необходимо пустить в ход тяжелую артиллерию — и немедленно.
— В одиночку он просто убьет тебя. Неужели этого хотела бы Джайлин?
В эту минуту перед лицом Брэма раздался хлопок, и появилось облачко белого дыма. Слава Богу. Он ожидал этого: фото тела Орофы МакКинет, девушки из его видения. Магическое сообщество знало о нападении на семью, но созерцание ужасной и трагической гибели на картинке оказало гораздо большее влияние. Брэм ненавидел то, что использует жуткую гибель девочки для того, чтобы достичь своей цели, но это был один из наиболее вежливых вариантов. После того, как дым рассеялся, изображение все еще парило в воздухе. То, что он увидел, могло напугать до чертиков каждого, кто имел сердце или мозг.
— Хочешь, чтобы больше невинных женщин оказались в таком положении, как это?
Он послал изображение через всю комнату, прямо в лицо Айса. Остальные мужчины столпились вокруг.
Ноги и руки широко раскинуты, молодая ведьма смотрела с картинки с молчаливым страхом в ее незрячих глазах. Когда-то она была хорошенькой. Сейчас она смотрелась напуганной, подвергшейся насилию, оскверненной. Кровь пропитала ее бедра и землю между ними. Ее лобковые волосы были удалены, но на их месте на нежной коже красным клеймом горел символ Анарки, подпись Матиаса.
—Боже Правый, — пробормотал Герцог и опустил глаза вниз.
Лукан поморщился и отвернулся.
Шок отпрянул.
— Больной ублюдок.
— Это будет происходить снова и снова, пока мы не в состоянии объединиться, — заявил Брэм.
— Айс?
Глаза мужчины светились яростью, возмездием, чудовищной грустью, хотя он и пытался казаться равнодушным на пределе своих возможностей. Наконец, Рикард сглотнул и закрыл глаза. Он вздохнул.
— Я в деле.
***
Оливия смотрела в зеркало ванной и вздохнула от разочарования. Маррок взглянул на нее из-за угла.
— Что-то не так?
— Ни косметики, ни заколок для волос, ни щетки…
— На тебе не было никакой косметики, пока на днях мы не заглянули к тебе в квартиру.
— Но я одалживала твою расческу.
— И поэтому на ней появились длинные волосы? — поддразнил ее он.
Ее сердце дрогнуло от его улыбки. Ей действительно придется строго следить за собой … хотя часть ее боялась этого, но все было бесполезно. Она и так уже беспокоится о нем намного больше, чем должна. Но почему Маррок ее дразнит? Чтобы сгладить их недавние рассуждения о его лжи, успокоить после того, как подозревал ее отца?
— У меня здесь ничего нет, — проворчала она.
— Я выгляжу…
— Великолепно?
Боже, этот мужчина может быть таким милым, что в него почти невозможно не влюбиться.
— Как беглянка.
— Ты не заботилась о своей внешности в моем коттедже.
— Ну, это были просто мы, и ты был сексуально возбужденным похитителем. Разумеется, я не хотела сногсшибательно выглядеть.
Он рассмеялся.
— Я посмотрю, где можно раздобыть все необходимое после завтрака.
— Спасибо.
