Три минус один

Тимофеев с Исаевым переглянулись: нашли!

Минут двадцать они изнывали, терпя построение, но вот лейтенант махнул рукой – «Вольно! Разойдись!» – и Марлен с Виктором приблизились к Краюхину.

– Здоров, пропажа! – ухмыльнулся Исаев.

Михаил подозрительно нахмурился.

– Не понял… – затянул он.

– Всё ты понял! Я деду твоему обещал помочь, потому и сунулся за тобой в прошлое.

– Так вы… – Михаил побледнел.

– Из будущего! – кивнул Виктор, сияя.

Наконец-то! Наконец-то кончается его затянувшееся приключение! Слишком грязно оказалось на войне, слишком страшно. Когда рядом с ним хлопнулась эта дурацкая бомба, Вика заледенел.

Говорят, в такие моменты вся жизнь проносится перед тобой, но только не перед ним. Он вообще ни о чем не думал, пустота была в голове и звон. И холод взаправду могильный.

Даже будто бы запахом сырой земли повеяло. Ну, это-то понятно – чугунная тушка авиабомбы здорово почву взрыхлила. Но ему тогда иные ассоциации приходили – гробные.

– Как дед? – вымученно улыбнулся Краюхин.

– А ты как думаешь? – сердито спросил Марлен. – Переживает старый, все себя винит, родителям твоим не звонит даже. Помрет если, это будет на твоей совести!

Михаил сморщился.

– Да понимаю я все! – сказал он страдальческим голосом. – Просто тут так закрутилось все, запуталось…

– Подожди… А ты когда сюда вышел? Двадцать седьмого июля?

– Да какое там… Пятого августа!

– Пятого?! – поразился Исаев. – Подожди… Как – пятого? Мы же вон с Витькой четвертого здесь оказались! А вышли через две недели позже твоего!

– Ну, не знаю… – развел руками Михаил.

– Время! – со вкусом произнес Тимофеев, жмурясь. – Вот тебе и весь сказ…

– Да уж… – с долей растерянности протянул Марлен. – Так чего ж ты сразу обратно не ушел? Раз деда не застал?

– А-а… – скривился Краюхин. – Сначала из-за Игоря. Я ж не один сюда попал, а с другом. Игорь Судат его зовут. Звали… В первый же день Игорька – наповал. Вот как тут быть? Он же друг! И погиб. Как я, думаю, матери его в глаза посмотрю? Скажу ей что? Ну, не правду же! А как тогда? Вернуться, чтобы тут же уехать подальше и никого долго не видеть? Так полиция найдет и ласково так спросит: «А где друг твой?» И что мне, как Каину – «Я не сторож другу своему»? Паршивые были дни, ох, паршивые… Я и подумал, когда Игоря схоронил: а чего уезжать? Я и так уехал, дальше некуда! Не то чтобы я боялся, просто стыдно было. Да и кого мне бояться? Полиции? А что она мне сделает? Я-то ни при чем, и доказать обратное невозможно. Нет, тут самое поганое было в том вранье, к которому мне все равно пришлось бы прибегать. Скажу: не знаю, мол, где Игорь. Пошел он домой, и больше я его не видел. Звонил – не отвечает. Все! Записали мои показания, я расписался и пошел. Но мне-то известно, где Игорь! А родители его даже на могилку не сходят… Вот же ж, бли-ин! До сих пор тошно!

– Да уж… Ты поэтому и не вернулся?

– Ну, да… Поначалу-то. А потом догнал наших. Мы отступали не целыми батальонами, а отдельными группками, по десять-двадцать человек. Да что говорить – наши до сих пор еще возвращаются! И тут, понимаешь… Не знаю даже, что сказать! Понимаешь, мы шли вместе, вместе отстреливались, делили хлеб и патроны. Ромка с Урала… Мы с ним как-то сразу подружились. Он погиб, случайно прикрыв меня – сделал шаг вперед, оступился, качнулся, а тут пуля… Если бы Ромка не опередил меня, продолжал бы идти рядом, я бы там лег. А так пришлось мне копать вторую могилу. И теперь… Господи, да что тут понимать? Я не могу их бросить, не могу вот так вот взять и уйти! Они – мои однополчане, и уйти – это значит дезертировать. Мне не страшно будет идти назад, и линию фронта я одолею легко – лес укроет, а в лесу я как дома. Доберусь до туннеля, перейду в свое время… Вот только я не знаю уже, где оно – мое время, там или тут. Понимаешь?

– Понимаю, – серьезно кивнул Марлен. – У самого та же фигня. Знаешь, на что я надеюсь? Время и в 2016-м, и в 1941-м течет в одну сторону, к будущему, но не одинаково – здесь оно проходит быстрее, чем там, я измерял. Так что, вполне вероятно, что, пробыв здесь четыре года, мы вернемся туда и очутимся… ну, скажем, осенью 2017-го. Когда я дойду до Берлина и вернусь, то мой уход уже не будет дезертирством. Это будет дембель!

– Здорово! – залучился Краюхин. – Так и надо!

Тимофеев не сразу понял, о чем они толкуют, а когда до него дошло, Вика ошарашенно посмотрел на обоих.

Добавить отзыв
ВСЕ ОТЗЫВЫ О КНИГЕ В ИЗБРАННОЕ

0

Вы можете отметить интересные вам фрагменты текста, которые будут доступны по уникальной ссылке в адресной строке браузера.

Отметить Добавить цитату