– Проходите, – сказал он, отворяя дверь в столовую.
Это был зал с высоким потолком, с большим полированным столом посередине, окруженным стульями. По сторонам стояли два дивана, а угол занимал небольшой, но элегантный салонный рояль. В простенках между окнами висели большие портреты Ленина и Горького.
Интересно, что портьеры не доставали до самого пола, а лишь до уровня батарей. Говорили, что укоротить их приказал сам Сталин, якобы боявшийся злоумышленников – вдруг они за шторами спрячутся?
Марлен усмехнулся – в своей студии он поступил точно так же, чтобы портьеры не занавешивали радиаторы.
Дверь направо вела на террасу, а слева она стояла открытой – там находился кабинет вождя.
Кабинет был просторен. Посреди него находился письменный стол, достаточно широкий, чтобы на нем можно было раскладывать карты. В камине потрескивали дрова, добавляя обширной комнате уюта, а в сторонке стоял кожаный диван.
Сталин стоял за столом, хмурый, и недовольно рассматривал карту, которую прижимал обеими руками. Карта была испещрена синими и красными стрелочками, а линия фронта чередовалась, как изобата, протягиваясь все ближе и ближе к Москве.
Подняв голову, вождь посмотрел на вошедших, и его рысьи глаза блеснули. В этот самый момент Исаев и понял, что такое харизма.
Перед ним стоял человек, которого называли вождем потому, что он им был. Полностью. На сто процентов.
Когда солдаты шли в атаку с криком «За Сталина!», они не кривили душой – рядышком со смертью не до того.
– Здравствуйте, товарищи, – спокойно сказал Иосиф Виссарионович.
– Здравствуйте, товарищ Сталин! – поздоровался Марлен.
Вышло это у него чересчур взволнованно, и вождь улыбнулся, тотчас переведя взгляд на Берия.
– Что с тобой, Лаврентий?
Нарком притронулся к бинту и сказал:
– Абакумов бузит. Он узнал, что появились люди из будущего, которым известно все, что произойдет в ближайшие семьдесят лет, и решил воспользоваться этим опасным знанием.
Глаза у Сталина расширились, в них загорелся опасный темный блеск, и Марлен сказал деревянным голосом:
– Это правда, товарищ Сталин.
Иосиф Виссарионович внимательно посмотрел на него, после чего сказал:
– Докладывай, Лаврентий.
Берия кивнул.
– Под Смоленском, в лесу, находится место, где существует переход во времени, из 1941 года – в 2016-й. Внук красноармейца, который воевал в тех местах и был тяжело ранен, случайно обнаружил переход и решил уберечь старика от ран – он перешел из будущего в прошлое, желая предупредить деда о скором налете немецкой авиации. И остался здесь. Вот к нему, – нарком указал на Марлена, – этот дед обратился, когда внук пропал, и он обещал вернуть его. Вместе с другом они перешли в наш 41-й, но тоже не смогли уйти…
Сталин посмотрел на Исаева:
– Что вам помешало?
– Долг, – спокойно ответил Марлен. – Я не мог уйти, когда тут война. Когда я нашел Мишку Краюхина – это тот самый внук, то успел и в атаки походить, и в окопах посидеть. Ну, как бы я бросил своих товарищей по взводу? По дивизии, по армии, по стране? Мне это представлялось дезертирством.
Вождь кивнул.
– Внука зовут Михаилом. А вас? И вашего друга?
– Я – Марлен. Марлен Исаев. Друга зовут Виктор Тимофеев.
Сталин перевел взгляд на Берия, и тот продолжил:
– И Марлен, и Михаил много знают о радиотехнике, их с фронта направили в Москву, где профессор Берг создал институт, и они уже многого добились. Вот!
Нарком достал из портфеля тот самый радиоприемник на четырех транзисторах, положил на стол. Щелкнул тумблером, и ясный голос Левитана проговорил: «В течение ночи на первое ноября наши войска вели бои с противником на всех фронтах. На одном из участков Западного фронта артиллерийское подразделение комиссара товарища Немирова отбило атаку противника, уничтожив пятьдесят девять вражеских танков, два немецких самолета и около шестисот автоматчиков противника…»
Сталин потрогал «гаджет» и выключил его.
– Такой маленький! – поразился он.
– Да! – подхватил Берия. – Он собран не на лампах, а на таких… м-м… радиодеталях, которые называются полупроводниками. Ученые в Германии, Англии и Америке только бьются над созданием полупроводников, а у нас они уже работают! Так вот, Виктор Тимофеев не выдержал тягот войны и решил уйти обратно, в 2016 год. Ему удалось добраться почти до самого перехода, когда он попал в плен к немцам. Оттуда он бежал с нашими подпольщиками и
