Куркино. Сталкер смотрел на здоровяка и не мог понять, почему тот так изменился. Мирон помнил Караваева худым мужчиной, который ходил, сгорбившись, и, как будто, всегда прятал взгляд. Теперь же пропавший ученый взирал на сталкера нагло, вызывающе, и был здоров, точно Бартаб.
– Серега? – пробормотал Мирон, не веря своим глазам. – Караваев? Что же с тобою стало?..
– А, признал меня, значит?!. – спросил бородач, неожиданно расплываясь в улыбке. – Ну молодец… А что до изменений, так это все Красное Поле Смерти – поздоровел я в нем… да и поумнел. Понял, что вот он, мир, для меня подходящий, а не ваш… – Он презрительно фыркнул. – Там я – кто? Жалкий ученый. А здесь? Здесь могу стать хозяином всего города! Да что там города – мира! У них тут – куча мутировавших растений, зверей, но они даже не подозревают, как это использовать. Им просто не хватает мозгов!.. Понимаешь, Мирон? А, ни черта ты не понимаешь…
Телега продолжала нестись по прямой и раскачиваться на ухабах: Караваев больше не следил за дорогой, слишком увлеченный беседой со старым знакомцем.
– Что с Гришей? – хмуро осведомился Мирон. – Где он?
– А нет больше никакого Гриши, – препогано фыркнул мерзавец. – Убил я его. И сожрал.
– Что? – выпучил глаза сталкер. – Ты… что сделал?
– Убил и съел! – неожиданно разозлившись, воскликнул Караваев. – А нечего было называть меня дебилом! Я не дебил, а гений, гений, слышишь ты, Мирон?
Дальше сталкер действовал на инстинктах, с выключенной головой. На «раз» выхватил из кармана пистолет, на «два» поднял его, на «три» выстрелил. В те секунды Мирона мало волновало, зачем Громобою понадобился Угрюм. Сталкер думал только о погибшем брате, и ненависть к убившему его безумцу переполняла душу вояки.
Угрюм вздрогнул всем телом и, разом обмякнув, свалился с козел на асфальт.
Мирон обернулся, ища взглядом Рухлядь, и робот моментально сгреб его манипуляторами. Сталкер подумал, что Громобой, разозлившись, даст био команду свернуть шею распоясавшемуся вояке, но вместо этого стальной «паук» снова усадил мужчину на загривок и повез обратно в дом.
По дороге Мирон прокручивал свои воспоминания снова и снова, пытаясь восстановить всю цепочку событий.
Однако весть о смерти брата, вновь обретенного после амнезии, произвела на него слишком тяжелое впечатление.
Эпилог
– Я все понимаю… но вот такого – нет. Не могу, – в который уж раз за последние полчаса сказал Громобой.
Они стояли посреди развороченной тюрьмы покойного Угрюма и осматривали клетки. Кира общалась с освобожденным братом, а Ван и Лара безуспешно искали Танга в полуразрушенном доме. Громобой милостиво дал им в помощь Рухлядь, но пока это не принесло никакого результата.
– Примерно понимаю, как это выглядит в твоих глазах, – сказал Мирон, покосившись на нейроманта исподлобья. – Но иного объяснения у меня нет. Это – моя настоящая память.
– До этого ты говорил, что тебя зовут Фред, – угрюмо буркнул бородач.
– Ну, мне нужно было как-то называться, – пожал плечами сталкер. – Так что я увидел надпись на стене, ну и…
– Не нам его судить, милый, – торопливо сказала Бо, видя, что Громобой снова открывает рот, дабы что-то сказать. – Вспомни, что случилось со мной и чем все едва ли не закончилось.
– Помню, – вздохнул нейромант. – Права ты. Но, блин, зачем ты его убил… Мы же теперь… – Он скользнул горестным взглядом по Бо. – Ничего не получится…
И в этот момент Мирон наконец все понял. Понял, чего на самом деле хотели Бо и Громобой от покойного ученого Караваева. Нейромант мечтал не просто вернуть жене руку – он хотел избавить ее от шрамов, лишивших ее лицо значительной части прежней красоты. Мирон ничего не знал о трагедии, случившейся с Бо, но последствия ее он наблюдал с самого момента знакомства.
– Но ничего, ничего, мы попробуем! – ободряюще сказал Громобой. – У него ведь остались какие-то зелья, в его лаборатории? Ты изловишь какую- нибудь крысособаку, и мы…
– Давай обсудим это позже, – предложила Бо, покосившись в сторону Мирона.
Хоть девушка и выступила в защиту сталкера, видно было, что до конца она ему не верит. Впрочем, ничего удивительного в этом, конечно же, не было.
«Все правильно. Я сам бы себе не поверил на ее месте».
– Ладно, разберемся, – обняв Бо за плечи, произнес нейромант. – Не впервой.
Она кивнула и, переведя взгляд на сталкера, спросила:
– Что думаешь делать… Мирон?
Сталкер бросил взгляд в сторону далекой мутной стены энергетического Купола, которая переливалась гранями в лучах заходящего вечернего солнца.
– Сначала тут осмотрюсь, – помедлив, ответил Мирон. – Если не найду устройство для отправки в родной мир, то попытаюсь найти дорогу… в Кремль.
