песенку. Единственными ее слушателями были местные собаки, выражающие свое неодобрение неуверенным прерывистым лаем. Иногда же мне казалось, что каждый житель пригорода считает своей обязанностью держать на подворье блохастых питомцев. Лай поднялся такой, что я посчитал за благое дело заткнуться. Даже прибавил шаг, опасаясь гнева разбуженных крестьян.
Обширные предместья с кирпичными домиками, небольшими садами и огородами сменились на холмистые луга, уходящие порой до горизонта. На фоне освещенного луной, но бедного на звезды неба можно было различить силуэты больших причудливых домов, в которых спали гордые владельцы окружающих земель, фруктовых садов и виноградников. В одном из таких особняков наверняка спал и Энрико, если только брат позволил ему провести последнюю ночь в отчем доме.
Едва бледно-розовое зарево рассвета принялось освещать восточную сторону горизонта, я уже добрался до нужного места.
Каменистая тропинка начала уходить вверх по лесистой аллее, заканчивающейся крепким забором с дверьми из кайнакского кедра. За невысоким в общем-то ограждением был виден красивый особняк внушительных размеров. Его фасад украшали многочисленные башенки, барельефы и причудливые витражи из заморского стекла. По большому дворику, полному ухоженных кустов и красавцев кипарисов, уже сновали туда-сюда слуги: садовники, конюхи, уборщики.
Взгляд мой оторвался от созерцания этого великолепия и сосредоточился на другом — недалеко от деревянных ворот стояла крытая повозка. Ни лошадей, ни возничих рядом с ней не было. Значит, либо Энрико дрых в доме, либо…
— Энрико, подъем! — вскричал я, чем вызвал переполох среди слуг.
Секунд десять ничего не происходило. Потом внутри фургона что-то зашуршало, и, как новорожденный из лона, из-под войлочного полотнища выглянул Энрико. Его лицо было заспанным, волосы взъерошены.
— Что, уже рассвело? — спросил он, жмурясь.
Я лишь усмехнулся:
— Вели запрягать коней. Не будем терять времени.
Энрико сел на место возничего, протер глаза и потянулся. Когда он открыл мне ворота, я сразу же последовал к повозке. Посмотреть, сколько добра нам перепало.
Действительно, ковров оказалось очень много. Мой наметанный глаз смог насчитать примерно пятьдесят штук. Все они лежали в свернутом виде, притом некоторые из них были столь тонкой работы, что свертки эти занимали минимум места. Такие ковры высоко ценились и в Дирейме, но в далекой стране они станут настоящим сокровищем. Я очень на это надеялся.
Я глядел на ценный груз, размышлял о предстоящем пути и конечно же не смог не заметить отсутствия провианта. На свободном месте у борта стоял небольшой ящик, но он вряд ли был полон еды.
— А еду ты когда будешь загружать? — спросил я у Энрико, который молча стоял в стороне.
— С едой проблемы возникли, — почесал затылок мой торговый партнер. — Брат не позволил мне зайти в кладовую. Сказал, что теперь у меня есть две лошади, и одну из них я могу забить на мясо.
— А потом и вторую? — нахмурился я. — Съедим и сами запряжемся? Можно и без провианта, но тогда нужны деньги, чтобы закупать еду. Сколько ты взял?
Ответом послужило невнятное бормотание, смысл которого тем не менее прослеживался вполне определенно. Энрико не имел никаких сбережений.
— Как такое возможно? — Мысли сами собой обрели словесную форму.
— Все деньги, которые мне перепадали, я на книги тратил. Кабы не пожар в чулане, я смог бы хоть что-то выручить за них.
Я обхватил ладонью свой подбородок и покачал головой.
— Представь, какой нас ждет путь. Без еды, без денег. За пересечение границ берут пошлины. Ты знал об этом? Будем расплачиваться с этими кровососами товаром?
— Наша кухарка смогла вынести для меня ящик вина, — попытался оправдаться Энрико.
— Вином мы не наедимся. Она может добыть для нас несколько мешков овощей и прочего?
— Нет. То вино было из ее личного погребка. Кладовая под замком. И ты сам понимаешь, у кого ключ.
Да, я понимал. Еще я понимал, что с такими проблемами у нас путешествия не получится. Проще сбыть товар прямо в Дирейме и пропить все заработанное в ближайшей забегаловке. Хватит на неделю, а то и больше, если поменьше угощать «друзей», что будут появляться, словно грибы после дождя. Именно такая перспектива сейчас маячила перед нами. Более того, Энрико, похоже, уже смирился с этим.
— Идем к твоему брату, — решительно сказал я.
— Но… он спит. Что ты задумал?
— Это не я — это он задумал. Задумал лишить тебя права на будущее. Он ни черта не прав. И я объясню ему это на пальцах. Давай веди меня.
Энрико был взволнован, но все же направился к дому. Я остановил его на секунду. Спросил негромко:
