Но если кратко, демон явился проверить свою работу. Мы его выследили, и я ударил недостаточно сильно. Кларисса подумала, что он без сознания, и занялась порталом. Я успел надеть на него один сдерживающий браслет. Дальше помню боль и то, что он начал поворачиваться к Клариссе. Все, что я мог, – это схватить его и перекинуть нас подальше. Он сопротивлялся, сбивал направление… А потом – проклятие, как вспышка. Тут я отцепился. Он не обычный демон. Точно. Исчезнуть в браслете… далеко не просто.
Котик говорил о демоне с уважением и даже некоторым восхищением, как будто в действиях его врага было что-то выдающееся.
Михаэль сел. Он выглядел так, как будто рассказ отнял у него все силы.
– А что Кларисса? – Я не дала ему опомниться.
Котик молча мотнул головой, как будто ему стало сложно дышать. Замкнулся. В сердцах отправил в мусор отличную ларошку с красным камушком. Досадливо поморщился, когда осознал ошибку. Повисла тяжелая неприятная пауза.
– Так почему она не заключила с тобой союз? Не поделилась силой, чтобы вылечить? И вообще, куда смотрели целители? Сколько на тебе лежало это проклятие?
– Одиннадцать месяцев и двадцать восемь дней. Тебе когда-нибудь говорили, что ты бесцеремонна? – процедил Котик.
– Да, говорили. Так что?
Лутадор усмехнулся. Несколько нервно.
– Значит, она тебя бросила? – как можно мягче сказала я.
– Нет.
– Ты с ней расстался? – Моему удивлению не было предела.
– Нет.
– Михаэль! В смысле?! Третьего не дано!
– У тебя все очень просто… – со значением сказал он.
– Все и есть просто!
Кучка ларошки значительно уменьшилась.
– Нет, Майя, далеко не просто. Она поступила так… – Он замолчал и схватился за щеку.
Как хорошо я выучила этот жест! Он всегда так делал, когда испытывал сильные эмоции.
– Хватит, – прервал сам себя Михаэль. – Для тебя это не имеет значения.
– Ну, как посмотреть, – сказала я. – То, что Кларисса тебя бросила, – я подчеркнула это специально, – касается меня напрямую.
– Я же сказал, она меня не бросила… – Ноздри мужчины раздувались. – И что это за слово такое, как будто речь о вещи? – возмутился он.
Я подняла руку, останавливая его.
– Но она не с тобой. А ты хотел, чтобы была с тобой. Все просто.
Михаэль почти рычал:
– Ты не понимаешь… Я не справился…
– Это больно. – Мои слова прозвучали оглушающе.
Лутадор удивленно замолчал.
– Но есть хорошая новость!
Я вздохнула и отложила ларошку.
– Какая?
– Это пройдет.
В его глазах мелькнуло недоверие.
– Да. Сначала забываются мелочи. Ты перестанешь помнить, какие на ощупь волосы, как человек сидит в кресле с планшетом. Потом лицо. Оно размывается… медленно исчезает из памяти. А когда ты встречаешь этого человека, то думаешь что-то вроде: «Как меня угораздило?» И в какой-то момент понимаешь, что ничего не чувствуешь. И снова появляется надежда.
Котик слушал внимательно, не перебивал.
Я быстро смахнула слезинку в уголке глаза.
– И еще одно. – Я посмотрела на мужчину. – Ты справился. И вот оно – доказательство.
Он сильно удивился.
– На лице у тебя. Ты выжил, она выжила и не пострадала. Как говорят в моем мире, у мертвых шрамов не остается… Ты знаешь, когда веда Элена в школе попросила меня рассортировать ларошку, я разложила ее на четыре кучки и ушла на занятие.
Котик беззвучно рассмеялся. Напряжение отступило.
– Ее хранят в мешках, чтобы не проснулась. Посмотри в корзину.
