– Да слышал уже, ага.
– Еще раз послушай, не повредит. Голова у тебя не только для того, чтобы в нее есть. Вечером пересечемся. Сам, кстати, подумай хорошенько и определись с позицией. Потом поздно будет.
– Уже.
– Это радует. Но все равно вот тебе еще один шанс все взвесить, не упусти его. – Тарасов отлип от стенки и решительно двинулся к шлюзу. – Пошли, время.
Я проводил майора задумчивым взглядом и скрепя сердце шагнул следом – заступать на вахту очень не хотелось, но еще больше не хотелось возвращаться в пустую каюту или бродить по не менее пустым пассажирским палубам. Колотить «деревянного человека» надоело еще вчера, к алкоголю не тянуло, к разговорам по душам – тоже. И что остается? Правильно, не особо обременительная, но вполне успешно отвлекающая от никчемных переживаний рутина. Сейчас хоть новости последние узнаю. А то третьи сутки как в вакууме – где мы, что мы, как мы? Может, нас вообще неведомо куда занесло – прыжок, как ни крути, нештатный получился. Не зря же такие трюки еще в самом начале космической экспансии запретили. Хотя, если вдуматься, тут скорее другой фактор сыграл – та самая гравитационная аномалия, что погубила два корвета и стайку десантных капсул. Замучаешься инфраструктуру после таких стартов восстанавливать. Опять же никто и никогда не исследовал влияние таких затяжных прыжков на состояние экипажа. Один раз не это самое, как говорится. А если выкидывать такие фортели постоянно? Тайна сия великая есть, не помню, от кого это выражение услышал. Но звучит как нельзя уместно.
В рубке, к моему великому удивлению, царила лихорадочная суета, центром которой выступал, как ни странно, всегда хладнокровный Жан-Жак. Правда, сегодня от его выдержки не осталось и следа – он торчал посреди помещения и пытался кого-то вызвать по инфору. Судя по сдавленной ругани, безуспешно. Тарасов уже стоял рядом с ним и озабоченно хмурился.
– Что стряслось?
– Капитан не отвечает, – буркнул Жан-Жак, на миг оторвавшись от инфора. Выглядел он откровенно встревоженным, и эта его тревога моментально передалась и мне.
– Давно?
– Что – давно?
– Не отвечает давно?
– Да второй час вызываем, глухо. Игнорирует и «аську», и инфор, и громкую связь. Не знаю, что и думать.
– Когда его в последний раз видели?
– Позавчера, как раз после прыжка. Потом вы же с ним секретничали, так что вы и видели его последними.
– Ч-черт. – Мы с майором обменялись выразительными взглядами, наверняка подумав об одном и том же. – Саныч, что делать будем?
– А что за спешка? Жан-Жак, почто барина беспокоите?
– Алекс, не до смеха!
– Извини. А все-таки?
– Главный «мозг» вычислил текущие координаты. Пора бы и определяться с дальнейшими действиями.
– То есть сиюминутной надобности нет?
– То есть как это нет? – непонимающе уставился на Тарасова пилот. – Что делать-то?
– А чего ты, собственно, паникуешь?
– Кто?! Я?!
– Ага.
От столь простой постановки вопроса Жан-Жак откровенно смутился и перестал терроризировать ни в чем не повинный инфор – задумался, видимо.
– Капитан заперся в каюте, эка невидаль! – добил его майор, правда, сразу же поспешил успокоить: – Сейчас что-нибудь придумаем. Ты пока бди. Замену нам найдешь?
– Надолго?
– Поди знай. Как получится.
– А, все равно уже из-за вас весь график коту под хвост! Делайте как считаете нужным.
– Вот и ладушки. Паша, врубай бандуру, будем работать.
Возражать я не стал – смекнул уже, чего Тарасов добивается. Нехорошо, конечно, в логово родного начальства без приглашения ломиться, но тут случай особый. Если Пьер последовал нашему совету и занялся самолечением, мог ведь и в загул уйти. Одному оно чревато. Так что снова придется примерить шкуру хакера. Не думаю, что у Попрыгунчика возникнут какие-то сложности – эка невидаль, электронный замок. Можно было вообще на месте разобраться, но, зная капитана, логично предположить, что жилище его и стационарной системой безопасности оснащено. Так что лучше
