подстрахуемся.
Я как в воду глядел – замок Попрыгунчик вскрыл за несколько секунд. Сложнее оказалось подключиться к охранному контуру, но и с этой задачей он справился. Правда, тут возник нюанс – линий защиты оказалось целых три, причем отключить их все одновременно, не являясь господином Виньероном, было невозможно. Впрочем, Тарасов и здесь не удивился – с его слов выходило, что это вообще стандартная технология. Так что обозвать дражайшего шефа параноиком я явно поторопился.
– Что делать будем?
– Думать, Паша, думать. Вопрос номер раз – а стоит ли вообще к Пьеру в каюту лезть?
– Если мне память не изменяет, это была твоя идея. Теперь соскочить хочешь?
– Да это я так, чисто гипотетически, – смутился майор. – Ну-ка, давай для начала к системе наблюдения подцепимся. У него в каюте камеры есть?
– Наверняка. Ага, вот, нашел.
– Что там?
– Сам смотри.
– Н-да, таки лезть придется, – после довольно продолжительной паузы заключил Тарасов. – Поза у него подозрительная, не находишь?
– Есть немного.
Дражайший шеф обнаружился в излюбленном кресле-монстре – сидел раскинув руки и запрокинув голову на спинку. И не поймешь, спит или уже отдал богу душу. А второго исключать никак было нельзя, учитывая одну пустую, одну ополовиненную и неизвестное количество разбитых коньячных бутылей на столе и в ближайших окрестностях.
– Вопрос номер два – кто пойдет?
– Вдвоем никак, – вынужденно согласился я.
Хитрая охранная система перед деактивацией очередного контура требовала активировать предыдущий, так что в любом случае кто-то должен остаться в рубке и вручную провести процедуру. Альтернатив не было – для отключения системы в целом требовался отпечаток ладони Пьера, скан сетчатки его глаза и проба ДНК.
– Иди ты, Паш. Как-никак он тебе больше всех доверяет.
Не стал бы я это называть доверием. Так, поплакался пару раз в жилетку. Впрочем, если вспомнить кое-какие слова дражайшего шефа, давние, когда он еще только нанимал меня на работу, то можно признать правоту майора. Пожалуй, после смерти Гюнтера человека ближе меня у патрона не осталось. Эмиль разве что. Но его-то уж мы точно впутывать не будем.
– Ладно, Тарасов, уговорил.
– Вот и славно. Действуй по обстоятельствам. Надеюсь, он всего лишь в отключке.
– А уж я как на это надеюсь!
– Все, вали.
Лифт довольно быстро принес меня к капитанскому логову, и я, не задерживаясь, протопал по коридорчику-прихожей, чуть замешкавшись у мощной двустворчатой двери – когда дражайший шеф пребывал в нормальном состоянии, она обычно открывалась автоматически, а теперь пришлось подождать, пока Тарасов не разберется с замком. «Музей» я в который уже раз оставил без внимания, дав себе очередное обещание как-нибудь зависнуть тут часиков на пять-шесть, и остановился у второй – нормальной, а не сейфовой – двери. По привычке потянулся к сканеру, потом сам себя обругал матерно и принялся ждать новостей от напарника. Те не замедлили появиться – секунд через двадцать створка утонула в стене, и я наконец оказался в святая святых – огромной студии, даже сейчас, после длительного загула ее хозяина, пребывавшей в относительном порядке. Загажена была лишь рабочая зона со столом, – видимо, дорогой шеф предпочитал пьянствовать в привычной обстановке и не пожелал тащиться на кухоньку, отгороженный ширмами закуток. И вентиляцию зачем-то вырубил – амбре в Пьеровом жилище стояло то еще. Сразу и не разберешь, чего больше – табачной вони или спиртовых миазмов.
Однако в первый момент все эти прелести я решительно проигнорировал – торопливо пересек студию и склонился над шефом, стараясь реже дышать. Приложил два пальца к шее – ф-фух, есть пульс. Живой, что уже хорошо.
– Саныч, слышишь меня?
– Ага, – отозвался голосом майора динамик в коннекторе. – Дрыхнет, что ли?
– Очень похоже, – кивнул я. – Ну что, будем будить?
– А надо?
– Жан-Жака спроси.
– Смешно. Ладно, буди. Только сначала лекарство подготовь.
– Думаешь, стоит его опохмелять?
– Паша, ты дурак?! Кофе свари, «антипохмелин» и воду принеси. Сигару поищи.
