собой довольно серьёзную преграду для штурмующих, буде такие появятся. Сейчас они были распахнуты настежь и никем не охранялись. «Понятное дело — деревня» — неодобрительно и скорее по привычке, отметил я.
Оставив отряд в трактире отдохнуть и подкрепиться с дороги, я разузнал у трактирщика, где именно находится дом деревенского старосты и направился к нему.
Староста оказался мужичком невысоким, сухощавым, лет под шестьдесят с полуседыми волосами до плеч. Глаза у него были умные и смотрел он внимательно. Мне он сразу же понравился. С умным человеком и разговаривать приятно. При знакомстве староста назвался Будиром. Я назвал себя. Так и познакомились. Разговаривали у старосты в доме, в большой комнате, сидя за столом и попивая местное пиво с вяленой рыбой, деревенским хлебом и зажаренными орешками.
— Значит, говоришь, пост у нас ставить будете? — староста в разговоре, не чинясь, сразу перешёл «на ты». Ну, а я и не возражал.
— Ну, не совсем у вас… Дальше к перевалу. Чтоб и ту сторону хребта видеть. Есть там такое подходящее место?
— Есть, — кивнул староста, — я тебе проводника дам. Он покажет. Думаю, место тебе понравится.
Посидели, помолчали. Хлебнули ещё пива. Закусили рыбкой.
— Откуда здесь рыба-то? — поинтересовался я.
— А там, если вправо от посёлка уйти, час ходу, речушка с гор стекает. Поглубже той, что в ущелье течёт. Да и пошире раз в несколько. Вот там и берём…
— Понятно… А что, горцы сильно озоруют?
— Бывает, — вздохнул староста, — но у них так… По сезонам. В основном — осенью, как урожай соберём. Ну, и зимой тоже, бывает, наведываются…
— Как отбиваетесь?
— Да это уж как придётся… Их ведь, чем раньше заметишь, тем лучше подготовишься. Теперь вот вы за ними приглядывать будете. Всё нам легче.
— А караула у ворот нет, — как бы невзначай заметил я.
— А сейчас и не надо, — отмахнулся староста, — им сейчас и приходить-то незачем. Сами прошлогоднее доедаем. А они добычей в горах кормятся.
— Понятно… Ну, что ж. Тогда давай в дружбе жить. Вот за то и выпьем! — поднял я кружку с пивом.
— А чего ж за дружбу-то не выпить, — охотно согласился староста, — за дружбу — это святое дело!
Чокнулись, выпили, закусили.
— А живёте чем? — поинтересовался я.
— А кто чем, — охотно отозвался староста, — кто поле пашет, кто скотинку разную да птицу выращивает. И пчёлки имеются. Луга здесь хорошие, горные, медоносные. Опять же, храм Единого и Всевышнего. Со своим жрецом, понятное дело. И даже торговая семья имеется. Они когда-нито и к горцам по торговым делам хаживают.
— И не боятся? — удивился я.
— А чего им бояться? Их горцы не трогают. Потому как купцы им товары нужные привозят. А пограбишь их один раз, больше вообще никто не придёт. Вот и сиди там, в горах, сам себе господином…
— Понятно, — кивнул я, — ну, спасибо тебе, Будир, за хороший приём, за разговор душевный. Пойду я. Давай своего проводника. Дальше поедем.
— Да куда ж ты, на ночь-то глядя? Тебе с обозом твоим туда часа два ещё добираться. Да пока там устраиваться будете… А у нас в горах темнеет быстро. Лучше уж вы у нас ночуйте. А завтра с утра и поедете. Куда тебе спешить? Чай, не на пожар.
Я почесал в затылке (соображение было вполне резонным), подумал и согласно кивнул.
— И то верно. Останемся у вас до утра. Передохнём, баньку примем. Банька-то у вас есть? А то мы, почитай, третий день в седле.
— А как же! — развёл руками староста, — у нас в каждом дворе своя баня. Будет вам и где помыться, и где угоститься.
— Ну, вот и отлично! — настроение у меня заметно повысилось, — пойду к своим, порадую.
— Пойди, порадуй, — согласился Будир, — а мы тут пока всё подготовим…
На подходе к таверне моё внимание привлёк сильный шум, долетавший из помещения через раскрытое окно. Явно были слышны отдельные недовольные выкрики и ругань. Почуяв неладное, я ускорил шаг и, одним прыжком взлетев по ступеням крыльца, рывком распахнул дверь. В нос тут же пахнуло запахом жареного мяса, чесночной похлёбки, пивным духом и ещё какими-то травами. А уши резанул чей-то отчаянный крик:
— Давай его сюда! А то всех перебьём!
И знакомый голос Грызуна в ответ:
— Пасть закрой, гнида! Оботрешься!
