и эти подлые собаки, они вырезали ни в чем не повинных жителей города.
– Нам докладывают, что русские укрепляются там. Занимают перевалы на дорогах, ведущих к городу. Поступают сведения, что они через Синоп будут перебрасывать войска для наступления во внутренние районы страны. А чтобы выбить их оттуда, у нас там нет войск. По морю мы не можем ни одного солдата перебросить из-за подавляющего превосходства русского флота. В проливе мины, перед проливом русские подводные лодки. Для того чтобы перебросить хотя бы дивизию по суше, понадобится много времени, но это все же безопаснее, чем переброска солдат по морю. Но нам срочно нужно перекрыть все дороги, ведущие из Синопа. Если правда все то, о чем говорят люди, которые вырвались из захваченного города, – что вскоре начнется переброска русских войск в Синоп – это для нас будет катастрофа. У нас там поблизости и пяти тысяч солдат не наберется, и задержать русских нечем.
– Фарватер в проливе мы уже очистили, осталось только перед проливом сделать проходы, и корабли могут выйти в море, – проговорил контр-адмирал Назми Эмин-бей, командующий противоминной обороной.
– Ну, очистили вы от мин фарватеры, но выйти в море мы все равно беспрепятственно не можем. У русских там, на выходе, и подводные лодки, и корабли дежурят. А они не гнушаются, топят все, что держится на плаву. У нас нет возможности даже подвозить уголь, а через три-четыре месяца похолодает, сухопутным путем и сотой доли доставить мы не можем, – констатировал Энвер-паша.
– После того как будут вытралены мины из фарватеров, попросим вице-адмирала Сушон-пашу совершить набег на русские дозорные корабли. Он отгонит русских от пролива, а в этот момент мы проведем конвой до Зонгулдака, – с далеко идущим умыслом предложил Ахмед Джамаль-паша, который недолюбливал немецкого адмирала. – Можно на этих кораблях доставить до Зонгулдака дивизию или столько войск, сколько мы сможем собрать за два-три дня. А Зонгулдак находится на полпути до Синопа. После выгрузки войск корабли обратно возьмут уголь.
– Отогнать-то я отгоню русских, – объявил адмирал Сушон, – а они через два дня придут снова, и все корабли, что застанут там в порту, перетопят. Возможно, войска успеют выгрузиться, а вот углем загрузиться – нет.
– Приказываю, – начал Энвер-паша, – срочно начать переброску всех свободных резервов и войск из гарнизона столицы под Синоп. Снять 4-й корпус из Измира и также направить под Синоп. Приостановить переброску войск, предназначенных 2-й и 3-й армиям. Начать сбор судов для переброски не менее дивизии морем.
– Но как же так, сейчас Иззет-паша успешно наступает. Его войска освободили Битлис и Муш и ведут бои на подступах к Вану и Артыхунгу. А без резервов это ему с каждым днем будет все труднее выполнить. Я полагаю, – высказал свое мнение Джамаль-паша, – что не нужно отбирать резервы у 2-й армии Иззет-паши, а наоборот, постараться передать еще один корпус для наступления на Эрзерум.
– Вы понимаете, что может случиться, если русские начнут наступление через Синоп? Все пути в глубь страны открыты, остановить русских нам нечем. Так что все свободные резервы немедленно бросить на устранение этой опасности. Эмин-бей, ваша задача за три дня проделать проходы в минных полях. Сушон-паша, как только фарватеры будут очищены от мин, вы во главе флота сопровождаете конвой с войсками до Зонгулдака. Прикрываете выгрузку войск и, как только последний солдат сойдет на берег, сразу с главными силами уходите домой.
– А кто будет охранять караван с углем? – задал провокационный вопрос Джамаль-паша.
– Нам главное в целости доставить солдат до места, а потом сохранить корабли, – ответил Энвер-паша, зная, что, какой бы приказ он ни отдал адмиралу Сушону, тот так бы и поступил – бросив конвой на растерзание русскому флоту, спасал свои корабли, и даже не корабли, а всего один корабль – линейный крейсер «Гебен».
Все это правда, ему надо любой ценой спасти свой корабль. Это не просто корабль, думал германский адмирал. Это – «ГЕБЕН», и до других ему дела нет.
И действительно, германское стальное чудище поражало своим совершенством и мощью. Пять его башен несли десять орудий калибра одиннадцать дюймов. Укрытые за 270-мм броней турбины способны разогнать его двадцатипятитысячетонную махину до скорости двадцать восемь узлов. Еще совсем недавно с такой скоростью ходили только лучшие эсминцы! Но главной гордостью создателей «Гебена» была его поразительная боевая живучесть – корабль обладал небывалой стойкостью к надводным и подводным ударам.
«Гебен» все же германский корабль, и экипаж его состоит из немцев, он только числится турецким, поднимая флаг с полумесяцем. И адмирал не хотел им рисковать. Он и едва сдерживался, чтобы не вспылить из-за того, что тогда весной поддался на уговоры и послал «Бреслау» на обстрел Трапезунда в одиночку, так как сам он не мог выйти в море. Его самый сильный и быстроходный корабль находился в ремонте и был еще не готов к выходу в море. А «Бреслау» в том рейде перехватили русские, и, несмотря на превосходство в скорости, уйти он не смог, был потоплен. «Бреслау» также был германским крейсером, на котором погибли немецкие моряки. А теперь его «Гебен» хотят послать сопровождать эти корыта с солдатами. Если бы это были германские солдаты, он без промедления вышел бы из пролива и нанес удар по русским кораблям.
Проторчав в море еще три дня, после того как мы лихим наскоком захватили Синоп, и поняв, что турки пока не думают выводить свой флот в море, я увел свою группу в Севастополь. По пути к главной базе я отдал приказ перебазировать в Синоп броненосцы «Евстафий» и «Иоанн Златоуст», а броненосцы «Три святителя» и «Ростислав» отправить обратно в Трапезунд. Для противолодочной охраны подступов к Синопскому заливу обязал Саблина выделить для этих целей пару эсминцев и столько же миноносцев.
Уже придя в Севастополь, отдал приказ командующему минной дивизией князю Трубецкому реорганизовать минную дивизию. Из дивизии
