подошла делегация. На сей раз в составе ее были только капитаны.
– Судари, – повинно склонив голову, начал свою речь капитан Дгай. – Каюсь, я не смог сдержать данного вам обещания. Но сами ведь знаете, каковы обычаи среди тех, кто занимается непростым морским промыслом. Мы вместе воюем и вместе умираем. Так что, по нашим законам, хранить секреты от команды– это преступление. Потому-то я и был вынужден рассказать все своим людям, а те… Остров у нас маленький, стены хижин – тонкие, и утаить секреты невозможно. Я… Мы все осознаем свою вину. Но вот ни в жисть не поверю, что ничего теперь вообще нельзя сделать.
– А что вы предлагаете? – иронично приподняв бровь, спросил Готор. – Или решили подраться с целой кредонской эскадрой? Ну, допустим, сил на это у нас хватит. Если, конечно, навалимся всем пиратским флотом. Но вы ведь понимаете, что уцелеет, дай боги, половина? Что-то я раньше не замечал среди вашей братии особого героизма и страсти к самопожертвованию. Или кто-то из вас готов пустить свой корабль на дно, а сам – отправиться на виселицу ради того, чтобы другой набил трюм золотом?
– Ну… – усмехнулся Дгай. – Тут ведь такое дело… Пират пирату рознь…
– Не понял. На что вы намекаете? – удивленно спросил Ренки.
– Дык… – влез в разговор еще один пиратский капитан, отличающийся особенно длинными и сальными лохмами на голове. – Есть, допустим, природные литругцы, а есть всякая шелупонь пришлая. Можно ведь и… того!
– Допустим, мы даже на это и согласимся, – опять взял нить разговора в свои руки Готор, ибо Ренки изобразил на своей физиономии этакую смесь негодования и презрения, причем абсолютно искренне. – Но как вы представляете себе все это? Ядра, знаете ли, не разбирают, кто «природный», а кто «пришлый», всех без разбора в клочья рвут!
– А что уж тут представлять, – ухмыльнулся лохматый негодяй. – Одних отправим внимание отвлекать, а другие тем временем в Срединное-то и прошмыгнут. Главное – хорошо продумать, что врать будем, и держаться своих слов.
Конечно, предложение пиратов было отвергнуто с негодованием. Однако они продолжали настаивать, убеждать и даже угрожать. И в итоге на следующее утро по острову разнеслась весть, что экспедиция за сокровищами все-таки состоится.
Начались отчаянные сборы. И тут вдруг выяснилось, что продуктов, боеприпасов и даже просто досок и железа, чтобы заделывать возможные пробоины, на такое количество кораблей на Литруге найти невозможно. Цены взлетели, кое-где даже были отмечены жестокие схватки из-за мешков муки или бочонков пороха. Но в результате все равно литругцы были вынуждены послать несколько кораблей на материк за припасами. В общем, прошло больше месяца, прежде чем пиратский флот все же удосужился выйти в море.
– Надеюсь, – с усмешкой сказал Готор, глядя на сотни судов, выходящих из гавани Улитка и устремляющихся вслед за «Счастливым», – что если не кредонские, то хотя бы шпионы Риишлее успели сделать свое дело и наши противники уже прекрасно осведомлены обо всей этой затее.
– А мы не слишком торопимся? – осторожно уточнил Ренки.
– Посмотри, какие корабли у нас в караване, – покачав головой, ответил Готор. – Половина этих корыт не сможет развить и одной пятой скорости твоего фрегата. Я даже не уверен, что все они дойдут до Ворот. Так что мы вполне можем идти так медленно, как нам нужно, и ускориться, если и впрямь будем опаздывать к назначенной дате.
Древний пролив между двумя материками. Были времена, когда он был столь узок и мелок, что люди могли переходить его вместе со своим скотом, мигрируя из одной части света в другую, недаром на старых картах он был обозначен как путь Икаоитииоо.
Сейчас он стал намного глубже, но все равно не потерял своего значения как связующее звено между странами и континентами, между востоком и западом освоенных человечеством земель.
Неоднократно разные государства и народы бились за господство над этой наиважнейшей точкой мира, но пока еще никто надолго не смог завладеть Воротами, какой бы мощный флот он ни собирал и какие бы сильные армии ни ставил под ружье.
Вот и сейчас, кажется, настал один из тех роковых моментов, после которого дно пролива должны были усеять новые обломки десятков кораблей, а тысячи людских тел – стать пищей для рыб и морских гадов.
Сотни парусов растянулись чуть ли не до самого горизонта. Паруса эти украшали мачты и гордых современных кораблей, изготовленных на лучших верфях разных стран, и вполне обычных «рабочих лошадок моря» – тяжеловесных купеческих транспортов да рыболовецких шхун и шлюпов. А подчас нечто и вовсе несуразное, чему даже опытный моряк не смог бы дать точного названия, плелось в хвосте общей колонны, вообще неизвестно на что рассчитывая в предстоящем деле, – какие-то лодчонки с искусственно наращенными бортами и мачтами, склепанными из разного мусора, или безнадежно устаревшие посудины, помнящие едва ли не времена Старой Империи.
Прямые и косые паруса; одна, две, три мачты; узкие длинные корпуса и корпуса широкие и округлые, как у бочки; борта, поднимающиеся над морем на высоту двухэтажного дома или едва-едва выступающие над уровнем воды… Все, кто сумел дойти сюда от Литруги и кого обуревала жажда богатства, были готовы броситься в бой, схватившись хоть с самим морским царем.
Столь же неоднородным являлось и вооружение этого флота. Здесь были и здоровенные пушки, способные забросить тяжеленное ядро за версту или проломить толстый борт линейного корабля с дистанции пистолетного выстрела, и крохотные древние фальконеты, чья основная задача не столько сразить врага, сколько вселить уверенность и мужество в своих владельцев. Словно какая-то разношерстная коллекция безумного собирателя внезапно решила
