В комнате посвежело, посветлело, и даже атмосфера стала менее гнетущей. И запах гнили словно флером утек вслед за слуа.
Я вдохнула полной грудью.
– Ненавижу фейри, – с чувством высказался Арвиль. – А этого конкретного вообще порвать хочется.
– Тогда зачем с ним работаешь? – рискнула спросить я.
– Потому что он единственный из дивных может разобраться в технологиях города и воскресить мертвых десятников.
– Правда единственный? – Я позволила себе усомниться.
– Лаллин смог уговорить только его, – со вздохом ответил Ар.
– Интересно, что же посулил? Специалиста такого профиля и такой силы непросто заинтересовать.
– Улинри Морфейр давно считается сумасшедшим даже в кругах дивного народа, – пожал плечами Арвиль, оседая обратно в кресло и сжимая виски длинными нервными пальцами. – Поэтому в родном Дворе его к серьезным проектам не допускали, а размаха деятельности хочется.
Не знаю, как Сотнику, а мне за судьбу Анли-Гиссара, десятников и так далее было страшновато. С такими-то попечителями.
Диар потянулся, махнул хвостом с огненно-рыжей кисточкой и легкомысленно заметил:
– Я вообще не понимаю, почему они так цапаются. Через раз такое.
Алишин только фыркнул и сказал:
– Полагаю, в слуа временами просыпается желание взять реванш. Потому он цепляется к любой мелочи и наносит… укол. Словесными стилетами он, ввиду возраста, владеет ничуть не хуже, чем стальными.
– Ладно! – Я тряхнула волосами. – Оставим это. Вернемся к теме рядовых. Арвиль, как ты все это видишь?!
– Ирьяна, – Сотник поднял на меня уставшие глаза, – у тебя есть дар, который я заблокировал. Мой дар, понимаешь? Ты можешь найти любого хейлара. Совершенно любого. И даже проникнуть в его голову.
– Итак… Значит, по твоей задумке я ищу рядовых, а Диар и Алишин их хватают? – Я попыталась вообразить себе поимку оных.
– С вами будет и Улинри.
– А этот зачем? – даже немного опешила я.
– На случай… нечаянного убийства, – очень обнадеживающе выдал Арвиль. – Слуа сможет задержать душу, а потом, уже в городе, вернуть ее в тело. В основном он – твоя страховка, Ири. Хейларов убить непросто.
– Понятно, – кивнула я, ощущая полный взрыв мозга и то, что мне вот ничего не понятно.
– Именно поэтому я вызвал всех сюда.
– Ар, а мой муж знает?
– Да. – Арвиль потер скулу, и я разглядела на коже легкую красноту. Прикинула, какой там недавно должен был находиться синяк, если, учитывая регенерацию хейларов, остался след. Кажется, Вейл довольно бурно возражал. – Он против, но сказал, что решение за тобой.
Я только удивленно приподняла брови. Любопытно. Чувствую, нам с супругом предстоит интересный разговор.
– Вот так и обстоят дела, Ири. У меня сейчас очень много проблем, как политических, так и… бытовых. В Анли-Гиссаре немало загадок и непознанного. Притом часть этого «непознанного» слушается только меня. А я, какая досада, сам не знаю, как им управлять.
– Потому ты нужен тут.
– Верно. Так что я тебя буду учить и сопровождать на первые вылазки. Как удостоверюсь, что все идет хорошо, стану отпускать одних.
Я только молча кивнула, все еще переваривая информацию. Очень уж разительны предстоящие перемены…
Сотник встал и, посчитав аудиенцию оконченной, жестом отпустил десятников. Алишин и Диар коротко поклонились и без возражений вышли.
Мой приятель с фиолетовым взглядом оперся о стену и окинул меня задумчивым взглядом. Потом с мягкой улыбкой раскрыл объятия:
– Ну иди сюда. Я соскучился.
Миг – и я уже стояла, уткнувшись носом в черную рубашку Ара и прерывисто выдыхая. А в душе такая искристая радость, что и словами не описать! Все же наши отношения с Сотником – нечто совершенно особенное. Видимо, единение разумов не проходит бесследно.
– И я соскучилась, – тихо созналась я, прошептав слова в угольный шелк одежды хейлара.
Он крепче прижал меня. Ощущая, как что-то обхватывает талию, притягивая еще ближе к Сотнику, я поняла, что чувствую не только руки. Скосив глаза, удостоверилась в своей догадке. Хвост.
Через несколько секунд Арвиль меня отстранил, напоследок ласково скользнув ладонью по волосам. Я только вздохнула. Сотник не позволял затягиваться таким моментам близости. В чем-то он, разумеется, прав… Но больно наблюдать, как дорогой мне человек все больше и больше замыкается в себе. Арвиль выгорал, это видно. И я искренне надеялась, что утрирую.
– С тобой все хорошо? – спросила я, с тревогой глядя в фиолетовые глаза друга.
– Что есть хорошо и что есть плохо? – пожав плечами, философски вопросил Сотник. – Все относительно, Ири.
– Знаешь, мне не нравятся твои ответы, – решительно заявила я.
