ведь были свои, а не парик.
— Краска, — пояснила я, не открывая глаз. — И зелье, от которого волосы вились. Знаешь, мне самой пока не верится в то, о чем я хочу сказать, но это чистая правда. Впрочем, ты же знаешь. Еще в обед я собиралась присмотреться к тебе за эти три месяца и потом уже сделать выбор. Но эти наивные магини, так обиженные твоим отказом, что-то сдвинули в моей душе. Как ширму… и теперь я больше не собираюсь ни думать, ни ждать. Свадьба будет сегодня, и лучше, если мы еще некоторое время сохраним это в тайне. Поэтому у меня есть вопрос — ты согласен?
— Вели… — На несколько минут мой лорд позабыл про умение говорить, зато мне стало предельно ясно: он думает так же, как я, и тоже не хочет больше пить горькое вино одиночества. — Конечно же, разве ты еще сомневаешься? Но позабочусь обо всем сам. Ты пока отдохни.
— Приговор принимаю. Но требую последнее слово и последнее желание — свидание с родственниками. Самыми близкими, — вовремя вспомнила я правила имперского суда.
— Позволено, — помолчав, принял решение Танрод и испытующе заглянул мне в глаза: — Так о чем ты хотела рассказать суду? И кто именно твои родственники?
— Я хотела напомнить, что ты выбрал не магиню и не монашку. За десять лет я стала больше Эвелиной, чем Вельеной, и не намерена терять эту свою половину. Не из-за собственных прихотей или капризов. Просто у Эвелины много преданных друзей среди самых честных и благородных жителей Тагервелла и империи, и им ее исчезновение доставит настоящую боль. Ну а самые близкие родственники у меня — матушка Мелисанта и мадам Луизьена Бенро.
— Но она же… — Магистр неверяще смотрел на меня, не зная, правильно ли понял последние слова. — Разве она жива?
— И здорова. И счастлива. Луизьена нашла мужчину своей мечты, — с улыбкой подтвердила я, — и было бы величайшей неблагодарностью выйти замуж втайне от нее. Тем более что Луизьена умеет хранить тайны не хуже гномьего банка.
— В этом я не сомневаюсь, — усмехнулся Танрод. — И где она живет?
— Не знаю. Сейчас напишу и спрошу. Но ответ будет не сразу, письмо к ней идет не напрямую.
— Целая шпионская сеть, — озадаченно покрутил головой мой избранник, задумчиво глядя, как я пишу всего несколько слов и вкладываю листок в золотую шкатулку.
— И не все письма пойдут через магическую почту, — угадала я ход его мыслей. — Некоторые передадут на словах или с оказией. Слишком много людей хотело бы ее найти, не все поверили легенде о перевернувшейся лодке.
— Я тоже не сразу поверил, — признался маг, с неохотой возвращая меня на мой стул. — Но два года ни слуху ни духу. Да и ты исправно носила траур. И во владение салоном вступила без сомнений.
— Я выкупила его у тетушки, она тоже не накопила на этом ремесле золотых гор. Да и помогала не только мне. Почти каждый месяц определяла к хорошим людям то сирот, то обманутых белошвеек, — вздохнула я и снова устроила голову у него на плече, ведь писать ему это не мешает?
— А потом?
— Пришлось срочно продавать салон и приобретать Глоэн. Вот сейчас даже вспомнить страшно, что я могла бы его не купить, а ведь почти уже выбрала заброшенный постоялый двор в Западном предгорье.
— Серьезно?
— Куда уж.
Танрод снова бросил стило и вцепился в меня так крепко, что дыхание перехватило.
— Это действительно страшно, Вели, — опомнился Род, лишь когда я начала задыхаться от жарких поцелуев, — хотя мне хватило и того раза, когда ты сбежала. С тех пор я знал, что никогда не отпущу… но ты имеешь дар все перевернуть вверх ногами.
— Просто ты никогда не умел отчетливо объяснять свои действия, — вздохнула я. — И вообще выглядел очень подозрительно.
— А Кэрдон, наоборот, до сих пор не доверяет тебе.
— Он больше ревнует, — засмеялась я. — Не может сообразить, что Гили мне младшая сестра по несчастью. Ведь ее тоже собрались продать ненавистному мужчине.
В моей шкатулочке раздался сигнальный звон, и я поспешила ее открыть, Луизьена вполне могла ради осторожности использовать выцветающие чернила.
— Ну что там? — сдерживая любопытство, отстранился Танрод, давая мне прочесть, но я подвинулась ближе.
Какие уж тут тайны?
«У Жанетт через час», — было написано там, и понять это, кроме меня, могли только два человека.
— Далеко это?
— Часовня Святой Матери на набережной, — пояснила я. — Но мне придется переодеться.
— А мне?
— Тебя я проведу, но лучше бы в личине какого-нибудь старичка или старушки.
— Тогда пойдем из дома Кэрдона, оттуда всего сотня шагов, — решил Танрод и нехотя отодвинул меня от себя: — Иди переодевайся.
