моей покровительницы, Дебруинской Святой Матери. Она уберегла Танрода, не позволив выбрать девушку, с которой он никогда не был бы счастлив. И вела тропой одиночества, пока наши пути не встретились.
С самым серьезным видом сложила руки на груди и целую минуту, подняв взгляд к потолку, истово шептала слова благодарственной молитвы.
— Милая, — с чувством проговорил Танрод, когда молитва закончилась, решительно взял мою руку и нежно поцеловал, — ты просто читаешь в моем сердце. Именно это я сейчас и чувствую. А теперь позволь до вечера оставить тебя на попечение Вайреса, мне пора идти, обед у архивариуса всего один час.
Еще раз горячо поцеловал мои пальцы и исчез, не вставая с кресла. Старший магистр мгновенно устроился на его месте и махнул рукой, подзывая плывущий по воздуху столик с пирамидой из сотни разноцветных шариков мороженого.
ГЛАВА 3
Вырваться из Саркана мне удалось лишь через полтора часа, и ради этого пришлось втихомолку намекнуть Вайресу, что я пока плохо контролирую свой защитный дар, а с утра перенесла довольно серьезное потрясение. Из-за чего могу вспылить в любой момент, поэтому мне сейчас лучше не город осматривать, а вернуться домой и хорошенько отдохнуть.
— Ты живешь в доме Рода? — глянул он испытующе, и я укоризненно улыбнулась в ответ:
— В комнате номер два. Но идти нужно в кабинет.
— Знаю, — сообщил он с легкой ехидцей, объявил публике, что я устала, поэтому ухожу отдыхать.
И открыл путь.
Не такой молниеносный и неощутимый, какой получался у Танрода, и это заставило меня понимающе фыркнуть. Местные невесты явно разбирались, кого нужно хватать на турнирах, потому и не обращали внимания ни на неудобную работу моего учителя, ни на его привередливый характер.
— Спасибо, Рес. — Оказывается, лорд архивариус вовсе не подшивал в папки секретные документы и не стирал пыль с сундуков и сейфов, а спокойно сидел в своем кресле, и я немедленно направилась к нему:
— Угадай, что мне хочется сейчас сделать?
— Поцеловать дарованного тебе Святой Матерью жениха? — веселился он, а в серых глазах плыла осенняя горечь застарелой боли.
— Чуть позже. — За полтора часа я успела понять, что он вполне мог и не водить меня в Саркан, но хотел снять со своей шеи тяжесть решения, которое положено делать двоим, а он принял в одиночку. — Сначала испытаю на тебе новый щит, который придумала за время нашей разлуки.
— Давай поменяем эти действия местами? — с надеждой произнес Танрод, и внезапно мне стало так легко, как не было с того момента, как уехала Луизьена.
Или еще дольше?
А он уже стоял рядом, притягивая меня к себе пока осторожно, и оставалось лишь улыбнуться в ответ и постараться не покраснеть. Все-таки целоваться при свидетелях мне пока не приходилось.
В какой момент исчез Вайрес, я так и не поняла, да и не до него вдруг стало. Неожиданно в мире нашлось место, где мне было так же спокойно и тепло, как в надежном коконе родительской любви и защиты, окружавшем меня когда-то очень давно. В те тихие, уютные вечера, когда я сидела у камина между родителями, и отец негромко читал мне на ночь добрую сказку.
— Вели… — шепнул в ухо внезапно ставший родным голос, — ты не против перенести нашу свадьбу?
— На осенний турнир я тебя не пущу, — вмиг вспомнилась мне толпа стройных остроумных красавцев всех мастей, постепенно набившаяся в зал встреч.
Не дай боги Танроду не удастся оказаться в числе победителей!
— А разве тебе нужен турнир? — тихо засмеялся он. — Ты теперь и так знаешь все мои секреты.
— Не нужен, — согласилась я и тотчас вспомнила про свои тайны. — Но у меня тоже найдется чем тебя удивить. И не забудь, что я великодушно простила тебе все интриги. Отпусти меня на пять минут.
— Не хочется, — шепнул маг и коварно предложил сделку: — Пока не согласишься ускорить свадебный ритуал.
— А разве я еще не согласилось? — лукаво изумилась я и делано запечалилась. — Хотя твое предложение весьма подозрительно. Обычно как раз женихи стараются погулять подольше.
— Я похож на такого вертопраха? — неподдельно возмутился Род и нехотя разжал руки. — Ладно, давай свои тайны. Но смотри, ровно пять минут.
Мне и самой не хотелось от него уходить, да обязательность, одно из главных качеств моего характера, толкала в спину упорнее надзирателя.
