А ты амулет снял, меня в сон не пускал! Вот накормлю, подлечу и побью, чтобы никогда больше так не делал! Он, видите ли, сам привык решать! А я, значит, не человек и никакого права на выбор не имею? Ну и зачем мне тогда такой муж? И перестань смеяться, а то побью голодного!
— Вели… — приподнявшись со своей каменной лежанки, Род стиснул меня в стальных объятьях, — я не смеюсь, я радуюсь, хотя мне плакать нужно. Отсюда нет выхода, вон тот гад со злости все завалил. Я пытался расчистить, по они сыплются и сыплются. А теперь дай еще глоток вина и рассказывай, как ты умудрилась сюда попасть.
— Какой еще гад? — мгновенно насторожилась я, оглянулась и на несколько секунд настороженно замерла, разглядывая представшую передо мной картину.
За решеткой, с той самой стороны, где прежде стояла я… вернее, мое сознание, виднелся широкий проход с гладкими стенами, округло переходившими в такой же зеркально поблескивающий потолок. В глубине этого прохода сиял загадочный свет, но до грубо вырубленных стен продолговатой пещеры, где находились мы, доходили только его слабые отблески. Они довольно уверенно вырывали у мрака перегораживающую пещеру решетку с врезанным посреди странным символом, но потолок и стены тонули в густом сумраке. Поэтому я не сразу рассмотрела у стены лежавшее на довольно толстом тюфячке мужское тело, а обнаружив его, начала догадываться, как неверно представляла ранее события, забросившие сюда моего мужа.
Неподвижный сокамерник Танрода был гоблином, теперь я мигом узнавала их по крючковатым носам и низко нависающим над узкими глазами густым бровям.
— Что с ним? — одними губами спросила мужа, отворачиваясь от шпиона.
— Попытался швырнуть в меня сон, — на миг оторвавшись от еды, буркнул Танрод, — но я успел отбить. Ты извини, любимая, я позже все расскажу, а пока объясняй, как ты сюда попала?
— Доганд принес амулет. — Стараясь не смотреть, как он пытается сдерживаться и не глотать мясо непрожеванными кусками, деликатно отвернулась и принялась искоса рассматривать ту часть пещеры, которая была за решеткой.
С нашей стороны рассматривать было нечего, всюду лишь груды больших и малых камней да пыль. Несколько довольно крупных осколков валялось и за решеткой, но понять, каким именно образом они оказались там, я так и не смогла. Хотя фигурно вырезанные отверстия особенно маленькими не были, но проскочить сквозь них корявым обломкам казалось, на мой взгляд, невозможным.
— Ну и дальше?
— И сказал — спи. — Объяснять ему, как сильно я хотела оказаться здесь, рядом с ним, теперь почему-то стало неловко.
Ведь уже поняла, как опрометчиво поступила, прорвавшись сквозь неведомые заслоны всего лишь с жалким узелком, в котором еды Танроду хватит от силы на два раза… если он сумеет устоять перед искушением проглотить все сразу. Я-то недавно завтракала и вообще привыкла есть мало.
Смутное движение, скорее мгновенный отблеск света, внезапно привлекло мое внимание, и я внимательнее вгляделась в спящего за решеткой гоблина. Танрод ведь не сказал, когда тот может проснуться, наверняка и сам не знает. А это значит — в любой момент.
Однако сколько я ни смотрела, гоблин так и не пошевельнулся, и тогда я решилась осторожно взглянуть на примолкшего мужа.
Оглянулась и замерла, чувствуя, как на глазах снова выступают непрошеные слезинки. Танрод снова спал, одной рукой крепко прижимая к себе узелок с недоеденным хлебом, а второй так же цепко ухватившись за мой пояс. Выражение лица у него было по-детски удивленное и до того искренне-счастливое, что мне снова до спазма перехватило дыхание. Не знаю, сколько я так сидела, роняя слезинки и отчаянно боясь спугнуть этот миг откровения, но точно зная, как старательно буду хранить его в душе всю жизнь.
Вырвал меня из этого блаженного созерцания тихий, бесстрастный голос, раздавшийся почти рядом, всего шагах в трех:
— Кто ты и по своей ли воле пришла?
Я неверяще подняла голову, огляделась и недоверчиво нахмурилась, никого не обнаружив в том месте, откуда исходил голос.
— А ты кто, чтобы меня спрашивать? — огрызнулась недружелюбно, но почти тотчас, припомнив свое вечернее решение свято исполнять наказы мужа, потянулась к подвешенному на поясе зеркальцу.
— Что там у тебя? — равнодушно поинтересовался невидимка, однако я уже расстегнула чехол и заглянула в темное стекло.
Хотя уже начинала догадываться, кто это может быть, и в глубине души была готова к тому, что увижу, но все равно на целую минуту потеряла дар речи, обнаружив плавно покачивающуюся над обломками призрачную фигуру красавца-блондина в белом одеянии и венке из ромашек.
— Ну? — В безликом голосе блондина прорезалось нетерпение.
— Всего лишь зеркальце, — примирительно протянула в сторону фантома подарок мужа. — Вот оно. Вот только без него я не вижу ни иллюзий, ни личин, ни магически изготовленных вещей.
— Но ты же одаренная, — возразил эльф недоверчиво и резко смолк.
Молчала и я, ошарашенно рассматривая невероятное существо, сидевшее как раз под фантомом. Серенькое и лохматое, на вид чуть крупнее кошки. Однако тельцем, мордочкой и особенно ручками оно больше походило на обезьянку с Южных островов. Только уши были лопушками, как у медвежат, да глаза круглые, совиные. И носик маленький, аккуратный.
