стаканчика с дымящимся кофе.
— Ты! — вскочила я, едва не задев один из пластиковых стаканчиков с горячей коричневой жидкостью.
Нет, вот мой спаситель, человек, взявший на себя чужую вину, а я, вместо того чтобы поблагодарить его, ору ему в лицо «ты!» и даже чуть было не сделала его счастливым обладателем мокрой одежды и пары-другой ожогов на груди.
Ничего не говоря, а только поправив очки, он сел рядом со мной и так же молча протянул кофе. Терпкий любимый аромат тут же заставил меня схватить стаканчик и начать перемешивать тоненькой ложечкой сахар.
Я столько всего хотела сообщить Антону, пока его искала. И о том, что он круглый дурак — раз совершил такой глупый и безрассудный поступок, и то, что не нужно это было делать ради меня, и слова препода я хотела ему передать, и кучу вопросов задать: и про тесты, и про машину, и про самочувствие — не хочет ли он, Антон Тропинин, еще раз под машину того… броситься? А теперь и не знала, что сказать, кроме скромной фразы, которую я и произнесла перед тем, как принялась за горячий кофе:
— Спасибо, Антон. Ты… ты меня здорово выручил. И за кофе — спасибо. — И мои пальцы сами собой стали дальше ложечкой перемешивать тающий сахар.
Да, я не вставляла в свою речь ветвистые украшения, и моя благодарность не была эмоциональной и горячей, зато я была искренна. Это Нинка, к примеру, стала бы рассыпаться в благодарностях и даже может быть, поцеловала в щечку, а час спустя могла уже забыть благовидный поступок и плести за спиной интриги против своего спасителя.
Правда, я была очень искренней.
Наверное, одногруппник понял меня, потому что он только чуть улыбнулся, кивнул и, сидя рядом со мной на лавке, отпивал из своего стаканчика, время от времени касаясь меня локтем — когда подносил кофе к губам.
Так мы и просидели всю перемену молча. Интересно, а почему он мне решил кофе купить-то? Откуда он знает, что именно этот напиток меня успокаивает и бодрит? Хотя я что-то преувеличиваю, ведь кофе — универсальное средство для тонизирования большинства населения Земли. Опять, Катя, ты напридумывала себе. Решила, что месье Тропинин — маг и экстрасенс вроде Альбины?
Ну в конце концов хорошо, что он заботливый. Пообщавшись с такими молодыми людьми, как Келла и Кей, я уж было думала, что подавляющее большинство современных парней эгоистичны, как три Нинки, вместе взятые. Хорошо, хоть Антон не такой. Заботливость — очень хорошее качество. По мнению моей бабушки, этот чудик был бы едва ли не идеальным кандидатом в мужья любой достойной девушке. Потому что самым главным критерием при выборе спутника жизни бабушка считала именно заботливость. «Самый лучший муж — это тот, кто будет крутиться вокруг тебя, Катенька, и делать все, что ты пожелаешь», — повторяла родственница мне каждый раз, когда решала поговорить со мной по душам. Хорошо, что живет она в соседнем городе, иначе эти ужасные разговоры по душам повторялись бы через каждые два дня. А еще бабушка очень часто любила повторять, что «муж должен быть лишь немного красивее обезьяны». Антон определенно не красавчик, но все-таки лучше горилл и орангутангов. Хотя вообще-то в нем есть один, по мнению бабули, недостаток. Она считает, что, допустим, Нинке подойдет муж тихий и спокойный, чтобы она смогла его «подкаблучить», а мне вот, видите ли, нужен кто-то активный и смелый, подталкивающий вперед. Эх, бабушка, я вообще замуж не выйду…
За такими мыслями кончился кофе. Я покосилась на «почти что идеального мужа». Он не подозревал о моих мыслях и смотрел куда-то вдаль: сквозь большие окна напротив нас, сквозь деревья, чьи ветки еще не спешили распускаться, сквозь здание соседнего корпуса, в котором учись студенты-филологи и историки. Какие мы отстраненные!
Антон заметил, что я уставилась на него, и достал что-то из кармана.
— Вот возьми, — протянул он мне средство сотовой связи.
— А, точно, спасибо еще раз, — я быстрым движением запихала телефон в карман сумки, словно боясь, что Денисыч будет проходить мимо и догадается, что мобильник на самом деле мой. Нет, все-таки я должна удовлетворить свое любопытство и спросить у Антона, зачем он это сделал? Мало ему, что ли, проблем с учебой?
— Антон, — начала я, — можно вопрос? Зачем это тебе нужно было? Мне, конечно, очень приятно и все такое, но и неловко теперь…
Тот слегка повернул ко мне голову и задумчиво ответил:
— Не знаю.
Я ожидала чего угодно, но не такого ответа. Честно сказать, я думала, он поведает мне, как сильно благодарен за то, что я позвала его к себе в гости, помогла привести его в порядок и даже об одежде позаботилась, а вдобавок еще и с любимым художником познакомила. Еще одним вариантом его ответа в моей голове было что-то примерно вроде этого: «Ты очень хороший и добросердечный человек в отличие от своей подруги, и я сделал это, потому что ты успокаивала меня».
А он сказал: «Я не знаю»!
— Не знаешь? — озадачилась я. — Как это? Э-э-э… ну и ладно. Короче, тебе не стоило этого делать, потому что Натан обозлился. Сказал, чтобы ты в пятницу к нему пришел — устно сдавать все.
