– Катя, Катя, ты дура, – точно таким же тоном проговорил Кей, – у меня давно нет никаких надежд, но для кого же ты это устроила?
– Какая тебе разница? – буркнула я.
– Да вообще-то никакой, просто более глупой отмазки я еще не слышал. Тебе не подходит строить из себя роковую женщину.
– Это не отмазка! – возмутилась я. – Это мы с Нинкой… в общем, считай это отмазкой и все.
Мне не хотелось говорить про Максима.
– Так я и знал, что без этой дьявольской девицы не обошлось, – раздраженно отвечал парень.
– Чем тебе Нинка так не нравится? – откинула я голову назад.
– Меня раздражают высокомерные особы, думающие, что мир создан для того, чтобы они могли им управлять.
– А ты разве не такой? – искренне удивилась я.
– Такой или не такой – это не имеет значения. А ты постоянно подстраиваешься под свою подружку. Выполняешь все ее приказы. Как будто у тебя нет своего мнения, – с презрением ответил Кей.
– Это ты так думаешь. Потому что, наверное, все парни из вашей группы под тебя подгибаются и подчиняются! Еще бы – ты у нас талантливый певец.
– Этот талантливый певец вчера тебя спас от какого-то левого парня. И пьяную доставил в отель.
– Мы в отеле? – ужаснулась я.
– Ну не домой же тебя надо было везти.
– Точно, тебя там мама заругает, – огрызнулась я, пробуя понять, проходит ли у меня головокружение или нет. Оказалось, что нет. Совсем. Зачем, зачем я вчера пила? Ведь никогда в жизни я этого не делала, а вчера… Все из-за него, из-за Кея, сидящего сейчас рядом со мной с оскорбленной миной.
– Если ты не родилась красивой, восполни это другим. Вежливостью и учтивостью, к примеру, – лениво потягиваясь, так, что опять стали видны татуировки, отозвался он. Присмотревшись, я поняла, что одна из них – символ группы «На краю», и рядом и под ней виднеются еще какие-то надписи и узоры. – Будешь хотя бы этим парней привлекать.
– Что? – сощурила я глаза, моментально выходя из себя из-за боли. – Ты меня что, уродкой считаешь? Ха! Может быть, я и уродка, зато нормальная!
– Прекрати, – сузил он темно-серые от злости глаза.
– Но ты ведь так считаешь, верно? Хорошо, пусть так. Я такая, какая есть. Зато во мне нет залежей стервозности, как в этой твоей любимой Алиночке! Песню ей пел вчера, да? И что, помогло? Вернулась она к тебе? Или ты ее уже не примешь, эту красавицу? Гордый?
– Замолчи и не говори про нее ни слова, – велел музыкант.
– Ага! Тебе больно, да? Неприятно вспоминать? А что же ты тогда сегодня с ней обнимался?
И тогда… тогда тоже целовал ее! Около этой проклятой реки. Раз ты эту сумасшедшую так сильно любишь, то и катайся с ней в своей машине!
– Замолчи.
– А что? Она-то красавица! Все парни на нее заглядываются. – Тут я не выдержала. – Даже, наверное, твой брат. Правда? И ты у нас ничего, Кирилл! Из вас выйдет прекрасная парочка, все прямо обзавидуются, да и журналистам ее будет показать не стыдно! – я все сильнее кричала. – Что же ты свою Алину не притащил в отель?
– Ты понимаешь значение слова «замолчи»? – устало спросил мой собеседник.
– Я уж не знаю, какие у вас там тайны, Ваше Преосвященство Кей, зато могу сказать, что она к тебе просто не возвращается, потому что выбрала твоего брата Антона!
– Хватит.
– А от тебя ей что-то надо. Вот и все. Алина будет с Антоном, а не с тобой.
Кей вздрогнул, когда я произнесла это имя. Ага! Боишься брата?
– Ага! Я права! Я…
– Закрой рот.
Парень очень крепко сжал челюсть. Медленно встал со своего места, сделал пару шагов в центр комнаты, обернулся, дошел до стены, вновь обернулся. И вся моя воинственность под его немигающим тигриным взглядом поугасла.
О-оу, что-то я не то сказала.
– Почему ты так решила?
– Потому что… не важно.
– Говори. – С силой ударил он ладонью по раме картины, так что она упала. – Что ты знаешь обо мне? Что?
