Посреди долины стоит серый каменный останец с булыганом-набалдашником поверху, красуется, похожий на статую с острова Пасхи. Точно, верное сравнение! Охраняет долину, словно какой-нибудь рукотворный идол, заботливо обрамленный зеленью, скрывающей кровавые процедуры жертвоприношений.
Но и что-то жутковатое есть в этом исполине…
– Подстегнуть их веселой байкой, что ли? – Мишган никак не остынет в желании напугать обывателя, все ему шуточки.
– Давно первую медицинскую помощь не оказывал? Половина личного состава всю дорогу и так едет с крепко зажмуренными глазами. Все прибалтов ждут.
– А мы что, не ждем?
– Вот мы действительно ждем! Хотя все это лажа, никаких прибалтов тут не было и нет. Пусть они нас ждут, ракальи… Китайцы уже достаточно напуганы. На хрена ты им понарассказывал африканских страстей про пещерника?
– Че я-то? Пусть проникнутся дикой природой, горожане хреновы! В поход они собрались, за золотом, в дикие места… Трепачи.
Пещерник – маловероятно. Вероятно другое: мимо следов крупного медведя проехали всего десять минут назад. Когти – пятнадцать сантиметров!
Теоретически возле таких приметных мест может быть какой-нибудь особо жирный ништяк для наиболее непоседливых и любопытных, награда за доблестный труд. Жаль, что не проехать к «идолу» запросто, даже легкий джип застрянет в вязких переплетениях кустарника и изогнутых ив, трудоемкое это дело. А на «сходить пешком» у спецгруппы нет времени. Ничего, мы с Мишганом свое всегда возьмем, мало ли ништяка на нашу жизнь!
Пш-ш…
– Товарищ Кастет, это Чжун. Что там, почему остановка? Опасность?
Я сверху вниз посмотрел на затормозившую автобанду.
– Есть признаки…
Говоря в рацию, я приподнялся над сиденьем, старательно слепив напряженное лицо, – хоть и далековато, но китайцы могут смотреть в оптику, так что пусть тревожная рожа подтвердит «беду поблизости». Пару раз настороженно стрельнул глазами в сторону ближайших кустов. Потом быстро достал бинокль и вгляделся туда еще раз. Показывая напарнику на пологий склон, спускавшийся прямо к высокому хвойному лесу, якобы что-то сказал.
– Вроде миновало… Начинайте движение, медленно. Предельное внимание и дисциплина! Впереди плохой участок. Всем хорошенько закрыть окна, не высовываться, из машин не выходить ни в коем случае, без команды огня не открывать. Как понял?
– Противник? – ужаснулся прораб.
– Как понял, спрашиваю!
– Да, да, конечно же! Вы что-то заметили?
– Пещерник бродит, я след видел. Выполнять!
На соседнем сиденье заржал отвернувшийся к ветровому стеклу Гоблин.
– И кто там говорил о жалости к гражданским? – Напарник с мягким стуком включил передачу, страгивая джип с места.
Настроение отличное!
Фальшиво, но весело насвистывая какую-то мелодию, Сомов по сути вез нас к родному дому, размечая свежими отпечатками зубастых шин сухую пустынную дорогу, до сей поры не имеющую ни малейших признаков хоть какой-нибудь колеи. А я сидел рядом с ним и мечтал о долгожданной встрече с женой и дочкой, вспоминал о тихом заповедном Кордоне и замечательных людях, живущих там.
Почувствовав мой настрой, Сомов на него откликнулся.
– Обратная дорога слаще всего! – заметил он. – Просто шикарно, даже баранку лень крутить, хочется взять такси. Костя, когда на Платформе появятся таксисты?
– В Шанхае уже есть, помнишь, как из кабака возвращались, когда ты там стойку сломал? – напомнил я.
– Нет, я про реальных дальнобоев, чтобы в другой город уехать.
– Вопрос денег, – философски заметил я. – Забашляй через жабу – и отвезут хоть в Каир… Так. Перед лесом остановись еще разок, осмотримся по- настоящему.
– Понял.
Отрезок, лежащий впереди, мог напугать любого. Я отлично помню, как мы впервые попали на подобный участок магистрали. Жутковатая тема… В таких местах грунтовка сужается до возможного минимума, обочины фактически нет, стволы высоченных елей стоят настолько близко друг к другу, что густые кроны сплетаются в сплошную колючую стену. Подлеска никакого, темень в глубине набитого нечистой силой заповедного леса страшная. А ведь тогда мы шли на своих двоих, голенькие, вкусные, неопытные…
Машина остановилась.
Я сообщил Чжуну об очередной паузе, на этот раз продолжительной, взял автомат, вышел. Теперь никакого театра не надо, все будет взаправду.
– Я слева, ты справа.
