охотничья и военная подготовка, авто– и радиодело… По заказу специалистов Главный натаскал каналом целые коробки старых, то есть наиболее актуальных для текущего периода развития общества, подшивок прикладных журналов типа «Юный техник», «Радио» и «Моделист-конструктор».
К десяти годам пацан должен уверенно работать ножом, легким топориком, рубанком. К четырнадцати – слесарить. Естественно, наших выпускников еще нельзя назвать специалистами. А вот начинающими ремесленниками уже можно! Раз уж взят курс на построение индустриального общества, то о постиндустриальном нужно забыть и стараться не вспоминать… Точные науки, прикладные дисциплины. И гуманитарки хватает, но она не забивает детские головы мечтами о томном диванном творчестве.
Сначала – успешность на сверлильном станке и с паяльником в руках.
И уж потом все остальное.
Люди, применяйте простые честные термины и не прячьте деток в муть и позор семьи при подведении конечных итогов жизни…
Что-то я задергался, волнуюсь.
– Ну как, я пошел, командир? – спросил мгновенно собравшийся Мишка.
Он уже снял пулемет, незаметно спрятав его за бортом машины. С такой лапой вполне можно держать увесистую шнягу весьма непринужденно.
– Давай!
– Ты тут не рискуй без башки.
– Не дождутся! Работаем, Миша.
Гоблин крякнул, вздохнул – неприятная предстоит процедура, гнилая, – бросил взгляд в сторону синеющих на горизонте перевалов, перекинул ноги и сполз вниз. Так как момент для схода волкодавом был выбран умело – вся банда вновь слиплась ушами, – то его исчезновения в пространстве никто не заметил. Вернее, не отметил.
Я остался один.
Наконец заговорщики подняли головы и с изумлением просекли, что одна из птичек куда-то упорхнула.
Сейчас начнется.
Обменявшись взглядами, четверо пошли в мою сторону, двое, оставшись возле «паджа», словно невзначай, чуть разошлись в разные стороны.
Состав четверки нападения был таков: первым шел сам господин Чжун с руками в оттопыренных карманах смятых брюк, в правом стопудово лежал револьвер. Ему душно от страха – четыре верхние пуговицы на рубахе были расстегнуты, обнажив впалую грудь с жиденькими волосиками. По левую руку от него шел молодой китаец, парень с тяжелым лицом, со сросшимися на переносице густыми бровями, всегда молчаливый. У этого на плече висит «арисака». Напряженный, как струна.
Справа легкой походкой плыл безопасник. Без автомата. Зачем ему автомат на груди, если на поясе в открытой тактической кобуре висит черный шпалер, который он, не сомневаюсь, способен выхватить за секунду? Четвертый китаец шел чуть позади Чжуна, однако на подходе его пропустили вперед: подносчик снарядов протиснулся, держа в руках большой термос в одной руке и почему-то три белые фаянсовые чашки на пальцах другой.
Ай, затейники, ай, хитрецы! С клофелином, не?
Я все так же продолжал сидеть на борту машины, с неподдельным интересом разглядывая процессию.
Тут Чжун и крикнул:
– А где же господин Гоблин?
– Ушел погулять, – спокойно так ответилось, благодушно…
– Вместе с пулеметом, – ехидненько уточнил наблюдательный Мэндэ.
Я кивнул, потом зевнул.
– С ним. Знаете, у моего друга имеются некоторые странности. Любит погулять по лесу с серьезным вооружением.
– Но он подойдет? – Этот прораб так ничего и не понял. Пока. А вот Мэндэ понял, рука чуть дернулась, опускаясь к кобуре.
– Не надо! – предупредил его строго. – И вот что, товарищи, стойте там, где стоите, поверьте, так будет лучше для всех нас.
Молодняк тоже замер, с недоумением глядя на старших, – те молчали. Стройный план китайского спецназа рушился на глазах. Вот же китайские люди! Всегда улыбчивые, вроде бы простоватые в общении, показушно без камня за пазухой… А дашь слабину – сожрут с потрохами. Холодно сожрут, без приправ.
– Я и сам не знаю, где он выбрал позицию. – Следующий закономерный вопрос можно и предупредить. – Итак, мы выполнили свою задачу, контракт закрыт, не так ли?
Чжун сглотнул и кивнул. Однако тяжесть власти делала свое дело, он вновь открыл рот:
– Конечно! И выполнили блестяще, я обязательно передам господину Ву. Мы просто хотели на прощанье угостить вас чаем…
– Зеленым? – деловито спросил я, показывая глазами на термос в руках молодого.
Опять кивок.
– Да надоел он уже до колик… Нам бы кофейку.
