сестры были в безопасности.
Хоть капельку выносимой мою жизнь в тот момент делало только то, что отношения тетушки Лилиан и Яблоневого Человека, похоже, быстро налаживались. Тетушка Лилиан словно сбросила пару десятков лет – ее спина выпрямилась, а шаг стал пружинистым. И еще она посмеивалась. Может, конечно, что-то такое и витало в воздухе этого мира, но, судя по всему, дело было в другом. Просто Яблоневый Человек наконец вернулся в ее жизнь.
Если честно, я не могла взять в толк, что она в нем нашла. Нет, совсем кошмарным уродом он, конечно, не был, но и «мистером Вселенная» его не назовешь. Скорее всего, тетушку Лилиан привлекало то, что он не человек: все эти прутья, торчавшие из него там и сям, узловатые руки и ноги, кожа, больше похожая на кору. Я-то всегда считала, что в возрасте тетушки Лилиан люди уже не строят друг другу глазки. Однако она вела себя очень похоже на Эйди или старших близнецов, когда им взбредало в голову пококетничать с каким-нибудь парнем.
– Из-за чего ты так на меня разозлилась? – прервал молчание Папашка.
– Что? – переспросила я.
– Ты же разозлилась. Даже разговаривать не желаешь, и вообще.
Не очень-то хотелось затевать беседу на эту тему, но я решила, что разговор отвлечет меня от мыслей о сестрах.
– С чего мне на тебя злиться? – отозвалась я. – Я тебя вообще не знаю.
– Потому ты и не хотела принять мою помощь.
– Послушай, – сказала я, – Яблоневый Человек за тебя поручился, тетушка Лилиан поручилась за него, так что вот пожалуйста – все мы вместе.
– Но ты не хочешь, чтобы я был с вами?
– Вызволить из беды сестер – вот чего я хочу.
– Мы их вызволим.
Мне бы его уверенность!
– Мы угодили в историю, – промурлыкал Папашка. – И раз уж мы главные ее герои, все должно закончиться для нас хорошо. Сама увидишь.
– Ага, только другие – пчелиные фейри и корневики, – наверное, считают, что главные герои они. Вдруг все закончится хорошо для них?
– Об этом я как-то не подумал.
– И не надо, – поспешно добавила я, уже пожалев, что поделилась с ним этим соображением.
Мама часто говорила, что выпускать на волю плохие мысли, высказывая их вслух, – верный способ накликать беду.
– Лучше думай, как думал раньше.
Я так увлеклась беседой с Папашкой, что врезалась в Яблоневого Человека, не сразу поняв, что они с тетушкой Лилиан уже не идут, а стоят.
– Что такое? – спросила я.
И тут же догадалась сама. Каменистая почва под ногами, плотная шапка тополей, буков и дубов – знакомый пейзаж. Мы стояли на вершине того склона, что сбегал к женьшеневому полю, и нас окружали высокие густые деревья. Возможно, мы находились там, где вчера я обнаружила раненого корневика. Наверное, некоторые места в наших мирах не так уж сильно отличаются.
– Сейчас я призову корневиков, – сообщил Яблоневый Человек. – Если только они не будут задавать вам вопросы, предоставьте мне беседовать с ними.
Я неохотно кивнула. Тетушка Лилиан, конечно, могла ему всецело доверять, но я все-таки сомневалась.
– А если нужно будет ответить на вопрос, – подсказал дух, – отвечайте, но больше ничего не говорите.
– Вы знакомы с этим народом?
– Встречал их, бывало, но компании с ними не водил. Мне не очень по душе все эти придворные и царственные особы, да и вообще то, как живут некоторые фейри.
– А почему?
– Видишь ли, с ними одна беда. Если ты в чьей-то свите, ты ведь должен подчиняться королю или королеве, а монархи частенько считают, что целый мир вертится вокруг них.
Я подумала, что и в моем мире некоторые люди ведут себя в точности так.
– А я живу своей жизнью, и мне это нравится, – добавил Яблоневый человек. – Зато никому ничем не обязан.
Таких людей мне тоже приходилось встречать – взять хоть мою собственную семью.
– Я сделаю все, что вы скажете, – кивнула я.
И он позвал корневиков – звук, который издал Яблоневый Человек, напоминал низкий посвист поползня и лай лисицы. Я обернулась к тетушке Лилиан, но та разглядывала землю под ногами. Переведя взгляд на женьшеневое поле, я их увидела: тут и там, словно из-под земли, выскакивали корневики – маленькие мужчины и женщины, все узловатые и с торчащими корнями, совсем как спасенный мною раненый, из-за которого и начался весь этот сыр- бор.
Зрелище открывалось жутковатое. Минуту назад там просто рос жив-корень –
