– Это безумно трудно, – сказал он уже без прежнего радостного пафоса. – Я на пушке вообще не умею, а миномет… Видишь эти «МТ-ЛБу»? Ну, транспортеры? Они под завязку набиты аппаратурой наведения. Здесь команда должна суетиться – человек двадцать. И я в их работе ни черта не смыслю. Но ты не беспокойся, мы на глазок наведем.
– И прямо в Белый Дом.
У ворот части взревел двигатель тягача. Потом раздался громкий рокочущий лязг.
– Умеет Большой, – улыбнулся Гош. – Наверняка когда-то шуровал на тракторе.
– Ты знал?
– Мне казалось, что он вырос в деревне. Уж больно ловко парень со скотиной обращался. А вообще-то наш Большой… Нет, не скажу. Есть догадка, но потом. Все потом. Где взрыватели?
– Хочешь, посмотрю в грузовике?
Гош кивнул. Железный лязг приближался.
– Знаешь, дружище, – сказал Гош. – А нам ведь дико повезло. Безумно. Эти ребята отправлялись на полевой выход. И стрельбище у них совсем рядом. Иначе черта с два машины несли бы боекомплект. У нас не хватило бы сил закинуть мины на броню. Подели сто тридцать килограммов на шесть рук. И два метра погрузочная высота. Пришлось бы их как-то закатывать. Да еще полдня шарить по артиллерийским складам. Мы бы просто умерли.
– А пушка? – в очередной раз спросил Цыган.
– Да что ты зациклился на этой громадине? Ствол длиной тринадцать метров покоя не дает? Фаллический символ разглядел?! Там тоже снаряд больше ста кило весит. И не умею я из пушки, сказано же тебе!
– Прости. Очень уж она… Внушительная.
– Скажи прямо – красивая. Разве нет?
– Красивая, – согласился Цыган.
– Очень красивая, – мечтательно произнес Гош. – Знаешь, как называется? «Пион». Но нам она ни к чему. А вот по артскладам все равно придется лазить. Нужно пулемет на башню. И для тягача патроны не помешают. Ох, и муторное же это дело – война…
Тягач, надсадно ревя, подкатился к миномету с тыла. Гош бросил Цыгану шлемофон, и тот его поспешно надел.
– Идиотизм, – сказал Гош. – Я – командир самоходной минометной установки сержант Дымов. Какой идиотизм…
Серый от усталости и поэтому еще более хмурый Костя швырнул седло и уздечку под забор. Вороной Генри мирно пощипывал травку подальше от свиста турбодизелей, не ведая, что сейчас его бросят. Цыган уселся за руль «Лендровера», Большой за рычаги миномета. Костя взобрался на башню самоходки и под руководством Гоша наладил связь. Можно было двигаться. Гош махнул рукой – поехали! – и убежал в тягач. Моторы взвыли. Генри шарахнулся в сторону и вопросительно заржал. Костя поспешно скрылся в башне. Машины тронулись. Вслед за ними поскакал жеребец. И отстал только километров через десять. То ли отчаялся учуять хозяина, то ли понял, что случилось.
В башне Костя сначала методично бился лбом о броню, а потом обгрызенными ногтями принялся сдирать с железа мутную черно-белую фотографию некрасивой голой девчонки с широко раздвинутыми ногами. Отодрал, порвал в клочки и стал искать, что бы еще изничтожить. Вчера он выбился из сил, переживая свою ошибку, из-за которой погибли Сан Сеич и Белый. Сегодня винил себя в том, что Женя к месту встречи не пришла. Конечно, в первом случае он был не совсем прав, а во втором не прав вовсе. Но так мог считать кто угодно, только не Костя. А еще он страшно расстраивался из-за брошенного коня.
К перекрестку они вышли только в девять вечера. Жени поблизости не оказалось.
– Привал, Регуляторы! – распорядился Гош. – Сколько до города? Пять километров? Шесть?
– Четыре, – сказал Большой, разминая усталые кисти. – Точно четыре.
– Вот отсюда и будем стрелять. Утром.
– Может, тогда сразу? – робко спросил Костя. – Чего откладывать?
– Утром, – отрезал Гош. – А сейчас всем ужинать и спать. Подъем в шесть, в семь тренировка. К девяти с божьей помощью начнем.
Костя заерзал у себя на башне, но промолчал.
– А что, если я по-быстрому смотаюсь на ранчо? – спросил Цыган.
– И я! – поддакнул Костя. – Вдруг она там?
Гош прикрыл глаза.
– Вам от этого будет легче?
– Тебе ведь тоже, – заметил Цыган.
– Поезжайте. Только осторожно, я вас умоляю. Вплотную сразу не лезьте. Бинокль возьмите. Два часа на все. Успеете? Да, и вот что. Если на ранчо окажется тихо – покопайтесь, может быть, найдете что-нибудь железное и острое. И побольше.
– Устал ты, Гошка, – улыбнулся Цыган. – Что тебе? Ломы? Вилы? Грабли?
