— Пуркуа? — Металлический звон исчез из ее речи столь же внезапно, как и появился. — Ну, почему, мой храбрый шевалье? Я знаю, ты любишь… А-а, дьявольщина! Пусть я скоро уезжаю, но эту ночь я готова подарить тебе. Сувенир! — Мими опять расхохоталась.
— Сувенир… — завороженно повторил думский дьяк.
Лучи заходящего солнца пробивались сквозь окна султанского дворца, окрашивая пышный ковер багряным. Туша Остапа Третьего, единоличного властелина Блистательной Порты, неподвижно лежала на мягкой кушетке. Глаза султана, однако, были полны жизни; внимательный наблюдатель без труда уловил бы в них отблеск неукротимой внутренней энергии, которой славился Остап. В данную минуту властелин Порты с живейшим интересом взирал на своего визиря Ахмеда, явившегося с докладом.
— Наши люди в Варшаве передают, что миссия в Архангельске близится к благополучному завершению, — говорил тот. — Еще пара дней, и главный секрет русских будет у нас в руках.
— Недурно, недурно, — благожелательно промурлыкал султан. — А воспользоваться им мы, как всегда, успеем раньше этих северных увальней.
— Как всегда, — ухмыльнулся Ахмед.
Остап протянул пухлую руку к вазе с виноградом, которая стояла на столике возле кушетки. Подцепив увесистую гроздочку, он отправил ее в рот целиком и принялся механически пережевывать. Визирь деликатно кашлянул.
— Позволите продолжать?
Дождавшись нечленораздельного мычания, которое говорило о высочайшем согласии, Ахмед отчеканил:
— Генеральный штаб Блистательной Порты уже приступил к стратегическому планированию кампании. Новые возможности, которые дает нам изобретение русских, позволят в кратчайшие сроки овладеть всей Центральной Европой. Знамя с полумесяцем все-таки будет реять над Веной!..
Султан внезапно поднял руку, и визирь тут же умолк.
— Но сначала поохотимся на медведей, верно? — Остап Третий смачным плевком освободил рот от виноградных семечек, кожуры и прочего несъедобного мусора. Все это упало на ковер и тут же приобрело багряный оттенок. — Сперва Царицын, потом еще пара-тройка русских городов. Надо же размяться перед серьезным делом, так?
— Правота Вашего Величества абсолютна! — Визирь замер в церемонном поклоне.
— Ну так за дело, Ахмед, за дело! Можешь идти. И это… распорядись, чтобы ко мне сейчас привели мою новую жену.
— Солану?
— Да. И плеточку мою пусть не забудут прихватить…
Сани подъехали к дому Михайлы Козыря, когда уже совсем стемнело. Лизелотту с Ванькой отправили на кухню, при этом им было дано разрешение выпить на двоих штоф клюквенной настойки. Такой милости они, конечно, не ожидали, поэтому Ванька вместо благодарности произнес свое неизменное «хм…», а Лизелотта и вовсе промолчала. Весь ее вид, однако, говорил о том, как неодобрительно она относится к поведению хозяйки и как ей омерзительна сама мысль пить клюквенную настойку в компании с молчаливым русским верзилой. А Мими с Михайлой, прихватив с собой бутылку шипучего, устремились в гостиную.
— Ох, девка! — восклицал дьяк в предвкушении любовных забав. — Ох, раскрасавица ты моя!
— Мишель! — в тон ему отвечала парижанка, подливая вина и кавалеру, и себе. — Мон шевалье! Мой рыцарь!
— Мими! — Козырь уже сидел рядом с актрисой на диване, крепко обнимал ее, целовал в ушко. — Ну, пошли же в опочивальню, Мими!
— Сейчас, Мишель, сейчас! — Парижанка внезапно отстранила его от себя, вскочила на ноги и поворотилась к будущему любовнику. — Закрой глаза, мон амур, и досчитай до ста. Когда досчитаешь, на мне уже не будет одежд.
— Ну, девка! — восхищенно протянул Михайла и послушно смежил веки. — Раз, два, три… — послышался его пьяный голос.
На счет «четыре» страшный удар обрушился на макушку Козыря. Бутылка, зазвенев, разбилась; кровь думского дьяка вперемешку с недопитым шипучим полилась на полотняную обивку дивана. Михайла медленно сполз на пол. Больше он не шевелился.
— Вуаля! — холодно сказала актриса. Затем она огляделась по сторонам, сунулась в одни двери, в другие, удовлетворенно буркнула «бьен» и, взяв со стола подсвечник с горящими свечами, зашла в опочивальню, куда ее так настойчиво звал неподвижный ныне Козырь. Спустя какое-то время оттуда послышался шум передвигаемой мебели и металлический скрежет.
Так прошло пятнадцать минут. Михайла не подавал признаков жизни. Тем временем в гостиной появилась Лизелотта, которая склонилась над телом дьяка и обыскала его. Найденный бумажник полетел в сторону, а вот маленький ключ, извлеченный из внутреннего кармашка на сюртуке, был судорожно схвачен и зажат в костлявом кулаке. Служанка выпрямилась и поспешила на помощь к хозяйке.
— Я иметь ключ! — вполголоса произнесла она, войдя в опочивальню.
— А я иметь ле кофр! — ответила Мими, указывая на сундук, который стоял подле люка в полу. Люк был распахнут, неподалеку от него находилась
