В хрониках о знаменитом сыщике Шерлоке Холмсе, которого я имею честь называть своим другом, эта история стоит особняком. К тому имеется множество обстоятельств. Во-первых, дело, о котором я намерен сейчас рассказать, стало последним из тех, которыми занимался Холмс, прежде чем уйти на покой и заняться пчеловодством в Суссексе. Кроме того, речь пойдет о людях, столь известных в лондонских научных кругах, что просто ввиду элементарной деликатности я должен воздержаться от того, чтобы предать события огласке — во всяком случае, до лучших времен. Наконец, описываемые события настолько невероятны и загадочны, что неискушенный читатель вполне может усомниться в правдивости рассказчика, а это отнюдь не поспособствует моей репутации, до сих пор, скажу без ложной гордости, безупречной.
Я был вызван к одному из моих пациентов посреди ночи, случай оказался достаточно сложным, и к утру я чувствовал себя несколько утомленным. Усталость, однако, не помешала вспомнить, что дом моего пациента находится буквально в двух шагах от Бейкер-стрит. А это соседство уже совершенно естественным образом пробудило мысль навестить моего друга Шерлока Холмса, с которым мы не виделись уже довольно-таки долгое время. Подкрепившись чашечкой горячего кофе и пудингом, я не мешкая отправился к нему.
— А, вот и вы, Ватсон. — Холмс приветствовал меня так, словно мы расстались вчера. — Присаживайтесь, сигары на обычном месте…
— В турецкой туфле?
— Вижу, ваша память не притупилась. Что ж, закуривайте — а я, пожалуй, тем временем разожгу камин.
Под навевающее уют потрескивание углей мы предались воспоминаниям, и я спохватился, лишь когда уже пробило двенадцать. Поднявшись, я собрался было откланяться, но в этот момент зазвенел дверной колокольчик.
— К вам посетитель, мистер Холмс, — донесся до нас голос миссис Хадсон.
— Все как в старые добрые времена, — задумчиво произнес Холмс. — С той лишь разницей, что я охладел к расследованию преступлений, да и мой верный помощник Ватсон больше мне не ассистирует. Что ж… — Глаза Холмса внезапно блеснули. — Скажите, Ватсон, верите ли вы в неслучайность совпадений или, если угодно, в судьбу?
Я удивился. Склонность к фатализму Холмс проявлял разве что в самом начале нашего знакомства.
— Затрудняюсь ответить. Однако позвольте осведомиться: с каких пор вас снова начали интересовать подобные вопросы?
— С недавних. — Шерлок Холмс поднялся и направился к входной двери. — А именно — с сегодняшнего полудня. Знаете, Ватсон, я приму этого человека. Представьте, я отказывал посетителям почти полтора года, и мало-помалу люди перестали ко мне обращаться. Но вот извольте: новый клиент приходит в тот же самый день, что и мой друг Ватсон, которого я не видел целых пятьсот тридцать восемь суток…
Меня всегда поражала поистине уникальная способность Холмса оперировать с единицами измерения. Готов поспорить, что спроси я его, сколько времени мы не виделись в секундах, он выдал бы точный ответ через каких-нибудь пару мгновений.
Посетитель был человеком среднего роста, с каштановыми волосами и слегка неправильными чертами лица. Пору молодости он уже миновал, но это можно было понять, лишь внимательно присмотревшись: во всяком случае, на его атлетическом телосложении это не сказалось. Глаза характерного для ирландцев голубого цвета светились честностью и прямотой. Не будет преувеличением сказать, что гость наш был встревожен, хотя и пытался держаться ровно.
— Мне известно, сэр, что с некоторых пор вы перестали заниматься расследованиями, — усевшись наконец в кресло спиной к камину, сказал визитер. — И я, конечно же, не рискнул бы к вам обратиться, не случись дело чрезвычайной для меня важности.
Молодой человек (я, по первому впечатлению, мысленно продолжал называть его именно так) умолк и замер в ожидании ответа.
— Что ж… — Холмс потянулся в кресле. — Для начала разрешите представить моего друга и коллегу доктора Ватсона. Это человек, при котором можно говорить все. Незадолго до вашего прихода мы с Ватсоном как раз обсуждали некоторые вопросы, связанные со случайными совпадениями. Я утверждал, что, возможно, ваш визит… Впрочем, неважно. Итак, я готов выслушать, какая загадка привела вас, журналиста, ко мне.
— Откуда вы знаете, что я журналист, сэр?!
— Это довольно элементарно. — Холмс зевнул. — Глядя на вас, совершенно ясно, что вы работаете в «Дейли газетт», вечерами посещаете клуб «Дикарь» на Адельфи-террас, по выходным играете в регби, а в молодости, четырнадцать-пятнадцать лет назад, побывали в Амазонии.
— Невероятно! Откуда вам известны эти подробности?
— Видите ли, мистер…
— Мелоун, сэр. Эдвард Мелоун.
— Видите ли, мистер Мелоун, узнать все это о вас довольно просто для человека, обладающего определенной наблюдательностью. Доктор Ватсон с присущей ему скрупулезностью подробно описал мои методы в своих мемуарах.
Я молча кивнул, воздержавшись от комментариев.
— То, что вы журналист, очевидно, — продолжил между тем мой друг. — На лацкане у вас имеется бронзовый значок с отчеканенной на нем кокосовой пальмой. Мне приходилось составлять монографию эмблем, и поэтому для меня не секрет, что значок символизирует принадлежность к клубу «Дикарь», который посещают в основном представители лондонской прессы. Далее: из вашего нагрудного кармана выглядывает «вечная» перьевая ручка
