— Связь! — негромко скомандовал полковник и придвинул к себе микрофон: — Вызывает база «Велга-328»! Говорит комендант базы Зоран Грабовски. Я желаю говорить с его сиятельством ко-адмиралом Санчесом Диего Хуаном Мигелем Фернандесом, — отчетливо проговорил он. — У меня есть важная информация для его сиятельства.
Наступил тишина, а затем раздался голос имперского связиста:
— Его превосходительство адмирал Эрнесто Марианус на связи, он слушает вас.
— Мне не нужен старый дурак Эрнесто, у меня важное сообщение для его сиятельства предводителя клана тигров ко-адмирала Санчеса Диего Хуана Мигеля Фернандеса. Потом будет поздно.
Наступила тишина.
— Не будут они в таком тоне говорить, — покачал головой Замир.
— Будут, — кратко сказал полковник. — Они меня знают и боятся.
— Я, Санчес Фернандес, слушаю! — раздался насмешливый голос. — Предлагаю полковнику Зорану Грабовски сдаться на милость Империи!
— Да, ваше сиятельство, — кротко ответил полковник. — Твои молитвы услышаны, берегись. Мы сдаемся на милость Империи.
Наступила недоуменная тишина.
— Как это? — спросил Фернандес.
— Прекратите огонь, — попросил полковник, — я поднимусь на поверхность без оружия. Со мной выйдет ваш Клаус Бонд, живой и невредимый. Мы сдаемся на милость его сиятельства ко-адмирала Санчеса Диего Хуана Мигеля Фернандеса.
Полковник выключил связь и откинулся в кресле.
— Оскар, подготовьте мой китель и кислородную маску, — приказал он. — Даниэль, откройте карцер и приведите Клауса, снимите с него наручники и принесите их тоже. Бегом! — рявкнул он.
Оскар и Даниэль, не раздумывая, бросились из штаба, в комнате остались только Полковник, Томаш и Замир. Томаш недоуменно перевел взгляд с полковника на Замира — у того тоже отвисла челюсть.
— Господин полковник, как прикажете это понимать? — глухо спросил Замир.
— Так и понимать, как слышали, — ответил полковник. — Мы сдаем базу. Я выхожу.
Замир снова открыл рот и закрыл его.
— Но это… — начал он. — Это… Это измена? Отставить!
— Замир, комендант базы я, — напомнил полковник, не поворачивая головы, он смотрел только в свой дисплей. — Так что поторопись, Замир, у нас мало времени…
Томаш видел, как правая рука Замира дрогнула и предательски медленно поползла вверх — к кобуре.
— Взять его! — взревел Замир, выхватывая бластер.
Томаш не понял, что произошло. Старый седой полковник только что сидел в кресле, а Замир стоял над ним, держа бластер по-полицейски, обеими руками, а теперь Замир лежал и стонал, полковник стоял над ним, а бластер, кувыркаясь, катился по полу в дальний угол.
— Томаш Новак, достать нож! — негромко приказал полковник. — Если он дернется — убить!
— С-с-слушаюсь… — заикаясь, выдавил Томаш, запуская руку за отворот куртки.
— И теперь слушай меня, Томаш, — произнес полковник, вынимая из своего стола увесистый сверток и вручая его Томашу. — Тебя нет и никогда не было. Я уничтожил твою метрику в архиве гарнизона. В этом пакете имперская форма, экранирующий костюм и пять ножей, я заказал их сегодня по образцу твоего. Ты залезешь в вентиляционную шахту над столовой и будешь наблюдать. Просто наблюдать. Когда поймешь, что можешь вылезти без шума и прокрасться в штаб, — прокрадись сюда. На орбите они оставят один крейсер, остальные посадят на планету. Ты дашь по нему залп. Основная защита будет отключена, залпа должно хватить. Тебе доводилось наводить катодную пушку?
— В одиночку — никак нет, — растерянно пробормотал Томаш. — Но в корпусе у нас были занятия.
— Разберешься, — кивнул полковник, — автоматика поможет. Итак, это было твое первое задание. Задание номер два: вернуться из штаба живым, вскрыть дверь ангара и выпустить пленных. И пусть они добьют остальных. Проследи лично: если адмирал и ко-адмирал будут живы — найди и добей их своими руками. Вопросы есть?
Томаш озадаченно чесал в затылке.
— Господин полковник, как же я смогу?
— Им будет не до тебя, — объяснил полковник. — Ты сможешь, я в тебя верю, сынок.
— Разрешите взять бластер?
— Нет, — отрезал полковник. — Они обыщут помещения энергосканерами, я дал тебе экранирующий костюм на тело. Только ножи.
— Господин полковник, а… что будет с имперцами? — спросил Томаш, помявшись. — Почему им будет не до меня?
