– Вас, женщин, тоже иногда трудно понять, – сказал Лукас. – Но я сейчас попробую. Хочешь?
– Давай!
– На ближайшую интересную игру «КТО» мы съездим вместе. Как тебе?
– Попал! – засмеялась Ольга. – Я даже знаю, на какую.
– Ну-ка, ну-ка…
– Ты слышал, что сын Шального, Олег Шальнев, отомстил за гибель отца?
– Нет.
– Убил двоих из клана «Черные петухи» – тех, кто непосредственно был к этому причастен. Включая лидера по кличке Лысый Череп.
– Как это – убил? – приподнял бровь Лукас.
– Ну, не на улице, конечно. Вызвал на Смертельную Дуэль и убил. Вообще-то он вызвал четверых, потому что Виктора Шальнева сожгли четверо. Но двоим удалось выжить. И всех четверых он победил в один день. Фантастический был бой, я видела. Точнее, четыре боя. Подряд.
– Однако, – только и сказал Дабл.
Сам бывалый и умелый танкист, настоящий ас, он знал, чего стоит в бою уничтожить даже одну машину врага. А уж четыре подряд… Правда, его личный рекорд равнялся пяти танкам. Но тогда шла война, и его усиленная танковая рота (четырнадцать танков) столкнулась лоб в лоб во встречном бою с танковым батальоном противника. Но плохо обученного и, как выяснилось позже, сильно потрепанного в предыдущем бою. Он тогда потерял три машины и пять человек убитыми, а противник – арабские танкисты Второго Великого Халифата – ровно в семь раз больше, после чего отступил в полной панике. Если бы не арабские ВВС, худо-бедно прикрывшие отступление, больше похожее на беспорядочное бегство, танкисты Лукаса не остановились бы на числе двадцать один. Да, было дело… Но чтобы зеленый, как трава в мае, мальчишка вызвал на Смертельную Дуэль четверых взрослых опытных танкистов, а затем двоих вывел из строя и двоих убил?! Это было нечто и впрямь из области фантастики.
– Сколько, говоришь, лет пацану?
– Я не говорила. Но он и впрямь мальчик. Шестнадцать. И дьявольски талантлив. Возможно, даже гений танкового боя. Уверена, тебе понравится. Ты ведь любишь талантливых людей, верно? – Ольга подмигнула и улыбнулась поверх бокала с вином.
Лукас только покачал головой. С каждой минутой архитектор интриговала его все больше и больше.
– Говорят, он сейчас собирает клан, – продолжила Ольга. – Причем из таких же пацанов и девчонок. Вот на бой этого клана я и хочу посмотреть. Очень.
– Мадемуазель знает толк в… удовольствиях, – сказал Лукас. – Что ж, заметано. Посмотрим. Только давай так. Ты за этим следишь и заранее скажешь мне, когда и что. Ну а я обеспечу все остальное.
– Мужчина слишком занят, понимаю, – кивнула Ольга. – И принимаю. – Она засмеялась. – Видишь? Когда надо, я могу быть очень послушной.
В подобном ключе, перебрасываясь шутками, улыбками и полунамеками разной степени откровенности, они проболтали еще около получаса. Вечер уверенно катился к своему единственно правильному завершению, дома у Лукаса. Он уже открыл рот, чтобы мягко, ненавязчиво и в то же время элегантно сделать соответствующее предложение, как за его спиной чей-то пьяный голос взревел: «Дабл, старый пройдоха, какая встреча!» Мужская рука, унизанная тремя золотыми перстнями (один с бриллиантом, второй с изумрудом и третий с рубином, что говорило о чем угодно, но только не об утонченном вкусе их обладателя), панибратски хлопнула Лукаса по плечу, и рядом с ними, прихватив стул от свободного столика, плюхнулся владелец сети лучших вирт-залов на всей территории бывшей Украины и юга России Владик Пухальский собственной персоной.
Дабл недолюбливал Пухальского. Был он, по мнению Лукаса, человеком, который, дай ему такую возможность, ради прибыли обманет и обдерет до нитки родного брата. Пару раз они делали вместе дела (Лукас финансировал некоторые вирт-проекты, имеющие отношение к «ВТО»), и это не доставило Даблу ни малейшего удовольствия. Но и рвать полностью отношения с Владиком было нельзя, он мог пригодиться. Поэтому Лукас при встречах старался держаться с Пухальским ровно и не показывать явно своего к нему презрения.
– Владик, если ты не заметил, я с дамой, – сказал Дабл.
– Так познакомь! – пьяно обрадовался Пухальский. – Мадемуазель, позвольте представиться… – Поднявшись со стула, он сделал попытку светски поклониться. Его качнуло. Чтобы окончательно не утратить равновесия, Пухальский оперся рукой на стол. И попал точно в вазочку с красной икрой.
– Опа, – сказал Дабл. – Хорошо, не мордой.
– Т-твою… – вырвалось у Пухальского. – Прошу прощения, – добавил он. – Дайте салфетку, пожалуйста. Сегодня не мой день. И вечер, кажется, тоже.
Лукас и Ольга молча смотрели на него.
– Официант! – громко позвал Пухальский. – Замените икру на этом столе! Запишите на мой счет! И две бутылки лучшего шампанского!
– Этого человека, милая, – сказал Лукас, обращаясь к Ольге, – зовут Владик Пухальский. Ты хочешь с ним знакомиться?
– Будем считать, мы уже познакомились, – краем губ усмехнулась архитектор. – Ты не забыл, милый, что нам пора? Не хотелось бы опаздывать.
– Ты слышал, Владик? Нам пора. Извини.
