В коридоре неожиданно наткнулся на Сумрака. Мы с ним не пересекались почти месяц. Вернее, в кабаках я его видел мельком, но общаться не общались.
При виде меня Сумрак скривился, словно от зубной боли, и нехотя спросил:
– Ким у себя?
– Нет. – Я не стал пояснять, где Олег и когда будет. Не его собачье дело. Надо – пусть отлавливает сам, а я ему не помощник.
Уже собирался пройти мимо, но Сумрак неожиданно окликнул:
– Трын-трава, постой. Я, это… Хм… Хочу загладить… Короче, давай забудем наши терки…
Он плел что-то еще в таком же духе, а я дар речи поначалу потерял. Потом меня осенило.
– Коля, тебе чего-то надо, да? Говори прямо, хватит круги нарезать.
– Мне напарник для Зоны нужен, – бухнул он.
– Отмычка? – уточнил я.
– Напарник… Э… Ведомый.
Это значит, он за главного, а я вроде шестерки. Ну разве что с правом голоса. Сало у него тоже небось в напарниках числится.
– За предложение спасибо, конечно, но, пожалуй, откажусь.
– А если за треть добычи?
Ну прямо аттракцион неслыханной щедрости! Я хмыкнул, но ответил вежливо, без подколов:
– Все равно нет. Привык работать один. Без напарников.
– Как знаешь.
На том и разошлись. Не успел я пройти и пары шагов, как услышал за спиной топот. Обернулся, а это бежит тот самый баклан, который привез птицу. Торопится, пыхтит и снова бумажкой трясет. Я уж на что парень спокойный, а тут едва не осатанел. Чуть в репу ему не дал, но сдержался. К тому же обе руки заняты клеткой.
– Ты чего, тормоз, с первого раза не всосал? – прорычал я, не дав баклану и рта раскрыть. – Ничего подписывать не буду! А если ты еще хоть раз мне свою долбаную бумажку в рожу сунешь… – Я подробно и нецензурно рассказал ему последствия.
Баклан опешил, но быстро пришел в себя, сделал круглые глаза и завопил:
– Так это ж другое! Это документы на птицу! Я их забыл отдать!
– Сверху на клетку положи.
Он сделал, как велели, и запрыгал вокруг меня обезьяной. Даже по плечам хлопал и все пытался обнять, бормоча:
– Всё путем, брат. Я ж не сам… Мы люди маленькие. Мне сказали – подписать… А нет, так нет…
– Слушай, брат, – проникновенно заговорил я. – Если ты сейчас же от меня не отвалишь, я не поленюсь, клетку поставлю и…
– Ты чего? Я ж просто так… – Он попятился и наконец ушел совсем.
Дальнейший путь к кабинету Чибисова прошел без приключений. Там я выполнил почти все строго по инструкции Кима: поставить клетку и ничего не трогать. Нарушил лишь один пункт: не шляться по кабинету, но уж очень захотелось осмотреться. А поглазеть было на что. По рассказам Кима я знал о необычном интерьере, но одно дело услышать, а другое – увидеть собственными глазами.
Назвать кабинетом данное помещение было сложно. Никаких офисных столов, кресел и шкафов, да и вообще в плане мебели бедновато. Большую часть комнаты занимала барная стойка со всеми необходимыми атрибутами, включая стеллажи с бутылками, кофемашину и высокие кожаные стулья на крутящихся ножках.
Можно было подумать, что хозяин кабинета завзятый пропойца, но, насколько я знал, Арчибальд пил мало. Зато любил лично смешивать напитки для своих гостей.
Но на этом странности интерьера не заканчивались.
Вдоль самой длинной стены комнаты вытянулась шведская стенка с баскетбольным щитом и тренажерами.
Вот такой интересный кабинет.
По словам Кима, с подчиненными Чибисов предпочитал разговаривать стоя. По его мнению, это экономило время. Или того похлеще. Олег рассказывал об одном совещании. Арчибальд тогда собрал всех сотрудников клуба, кроме охраны, и устроил им разнос, сейчас уже не помню, за что. Главное, он посадил их на… баскетбольные мячи! «Никогда еще не чувствовал себя глупее, – со смехом рассказывал мне Олег. – Но я-то ладно, а вот главный кассир у нас тетя килограмм под двести, ну ты знаешь. Она в тот день сдуру в юбке пришла. Прикинь? Ей досталось по полной. Жалко было смотреть. Она дважды с мяча падала. Колготки разорвала. Присутствующим свои трусы продемонстрировала. Покраснела вся, вспотела. В общем, тот разнос я на всю жизнь запомнил. Да и не только я…»
Вот они, те самые «инквизиторские кресла», – лежат в специальной стойке возле баскетбольной корзины.
Ладно, любопытство удовлетворили и хватит. Пора уходить отсюда.
