космическое будущее – это навсегда…
– Может, американцы были правы? Японцы послали в космос машины, роботы построили их орбитальные лаборатории. Добыча полезных ископаемых на Луне оказалась неэффективной, но мы считали, что в космосе останется хотя бы постоянная исследовательская станция. Все дело в наполненности кошельков. В кабинетах, где принимают решения.
– Вот оно, окончательное решение проблемы Космограда. – Она передала Королеву клочок бумаги. – Я обнаружила это в распечатке московских приказов Ефремову. Они пойдут на неконтролируемое снижение орбиты в течение ближайших трех месяцев.
Полковник поймал себя на том, что тоже всматривается в картину, к которой питал отвращение.
– Это уже не имеет значения, – услышал он свой голос.
А потом она разрыдалась, уткнувшись Королеву в покалеченное плечо.
– Но у меня есть план, Татьяна, – говорил он, поглаживая ее волосы. – Послушайте…
Королев взглянул на свой старенький «ролекс». Они пролетали над Восточной Сибирью. Он помнил, как швейцарский посол подарил ему эти часы в огромном сводчатом зале Большого Кремлевского дворца.
Пора было приступать.
Полковник выплыл из «Салюта» в стыковочный отсек, отмахиваясь от распечатки, которая норовила опутать ему голову.
Здоровая рука все еще могла работать быстро и точно. Улыбаясь, он вытащил кислородный баллон из крепежных ремней. Ухватившись за поручень, он изо всех сил, на которые был способен, швырнул баллон в противоположную стену. С громким лязгом баллон отскочил, не причинив вреда. Королев подхватил его и снова швырнул.
А потом включил кнопку декомпрессионной тревоги.
Сирены выплюнули облачко пыли и завыли. Взвизгнула гидравлика, и – по тревоге – закрылись переборки между отсеками. Уши Королева заложило. Он чихнул и снова подобрал баллон.
Свет вспыхнул и погас. Полковник улыбался в темноте, обняв стальной баллон. Стойко сумел устроить критический системный сбой. Это оказалось нетрудно. Система и так балансировала на грани коллапса из-за переполненных пиратским видео банков памяти.
– Вот вам бой без перчаток! – процедил Королев, снова ударяя баллоном об стену; зажегся неяркий свет – заработали резервные генераторы.
Плечо заболело, но он продолжал молотить баллоном, припоминая грохот настоящей разгерметизации. Нужно сильнее, чтобы у Ефремова и канониров не оставалось сомнений.
Со скрипом начало поворачиваться колесо ручного затвора одного из люков. Наконец с глухим стуком люк открылся – и внутрь заглянула Татьяна. Она застенчиво улыбалась.
– Сантехника освободили? – спросил полковник, отпуская баллон.
– Стойко и Уманский договариваются с охранниками. – Она стукнула кулаком об открытую ладонь. – Гришкин готовит посадочные модули.
Королев последовал за нею в следующий стыковочный отсек. Стойко уже помогал Сантехнику выбраться из люка, который вел в казармы. Никита был бос, лицо его поросло неопрятной щетиной. За ним следовал метеоролог Уманский, таща за собою безвольное тело солдата.
– Как вы, Никита? – спросил Королев.
– Трясет. Они держали меня на «ужасе». Дозы небольшие, но мне хватило поверить, что разгерметизация настоящая.
Из ближайшего к Королеву «Союза» выплыл Гришкин. За ним на нейлоновом тросе тянулся шлейф из приборов и инструментов.
– Все спускаемые аппараты в норме. Сбой вывел их в автоматический режим. Я подкрутил отверткой систему дистанционного управления, так что с Земли вмешаться не смогут. Как ты, Никита? – спросил он Сантехника. – Готов к экстренной посадке в Центральном Китае?
Тот вздрогнул, поморщился и затряс головой:
– Я не говорю по-китайски.
– Вот тебе транскрипция. – Стойко протянул распечатку. – Это означает: «Я ХОЧУ СДАТЬСЯ. ПРОВОДИТЕ МЕНЯ В БЛИЖАЙШЕЕ ЯПОНСКОЕ ПРЕДСТАВИТЕЛЬСТВО».
Никита улыбнулся и взъерошил жесткие от пота волосы.
– А вы сами что будете делать? – спросил он.
– Думаешь, только для тебя стараемся? – Татьяна скорчила рожу. – Позаботься, чтобы вся распечатка попала к китайцам. У каждого из нас есть копия. Пусть весь мир узнает, что Советский Союз собирается сделать с Юрием Васильевичем Королевым, первым человеком на Марсе.
Она послала Сантехнику воздушный поцелуй.
– А что нам делать с Филипченко? – спросил Уманский.
Около щеки находящегося без сознания солдата парили несколько капелек спекшейся крови.
– Почему бы вам не взять подонка с собою? – предложил Королев.
– Поехали, говнюк. – Никита схватил Филипченко за пояс и закинул в «Союз». – Я сделаю тебе самое большое одолжение в твоей жалкой жизни.
